Здесь шумят чужие города, или Великий эксперимент негативной селекции

«Ольга Афанасьевна Глебова-Судейкина, волшебная фея Петербурга, вошла в мою жизнь за год до Первой мировой войны… Страсть к театру масок сбила Ольгу Афанасьевну с нормального пути. Ей, актрисе Александринского театра, ученице Варламова, покровительствовал всесильный тогда Суворин. Восхищенный талантом Ольги Афанасьевны, Суворин звал ее в свой театр, но под влиянием Судейкина она ушла в модернизм, к Мейерхольду, и пожертвовала громадной карьерой, которая перед ней открывалась так легко и свободно… Ольга Афанасьевна была одной из самых талантливых натур».

Так или иначе, ностальгическая поэма Ахматовой, университетское сочинение Мок-Бикер (в Москве куда выше, чем в самом Париже, оценивают здешнее университетское образование) да вдобавок еще ностальгически-восторженное эссе А. Лурье привели к возникновению в России истинной ольго-судейкинской мифологии или, как ревниво написала в конце 70-х годов одна из младших современниц Ахматовой и Судейкиной, пережившая их обеих «маленькая актриса» и «подруга поэтов» Ольга Арбенина, породили «непонятный интерес современников к Ольге Афанасьевне Судейкиной». То, что возрождение интереса и к Серебряному веку, и к его не слишком героичным персонажам у нас оправдано, это спору не подлежит, но в напечатанных лишь десятилетия спустя (в парижской газете) крошечных «мемуарных заметках» Ольги Арбениной есть любопытные наблюдения над уже упомянутой «манерностью» века и взаимоотношениями наших героев:

«Ахматова была с царственностью, со стилем обреченности (вспомним „ложноклассическую шаль“. — Б. Н.)… Но говорила весьма просто, если продолжала слегка кривляться (стиль бывшей, дореволюционной эпохи, который мне казался самым подходящим, но моей маме, например, привыкшей к другому стилю, более естественному — „19-го века“ — казался неприятным: „в декадентских кругах“!)…

Мне казалось, в манере говорить у О. А. была легкая — очень легкая — слащавость и — как бы выразиться — субреточность. Вероятно, любившей господствовать Ахматовой эта милая „подчиненность“ подруги была самой приятной пищей для поддержания ее слабеющих сил».

Разделавшись, таким образом, с обретшей незаслуженную, по ее мнению, посмертную славу своей современницей, «маленькая актриса» О. Н. Арбенина неожиданно отдает должное ее художественному таланту:

«Я не представляю себе О. А. ни серьезной актрисой, ни серьезной балериной, но куклы ее были первоклассной интересности и прелести».

Признание соперницы стоит многого…

Расставшись с Сергеем Судейкиным, Ольга Афанасьевна долго «дружила» с Артуром Лурье и долго жила вместе с Ахматовой, вызывая ревность Гумилева, который писал, обращаясь к жене:

Вам хочется на Вашем лунном теле
Следить касанье только женских рук.

Как ни странно, и Гумилева, и Судейкина приводил в ярость этот широко распространенный плюрализм тогдашних петербургских и московских красавиц (и Ольги, и Анны, и Паллады…)

Позднее Ольга Судейкина уехала в эмиграцию, увезя с собой свои скульптуры, своих кукол, свои вышивки, и некоторое время, как настоящая художница, она жила продажей своих произведений. Жила в бедности на окраине Парижа, в крошечной квартирке, заставленной клетками, где пели бесчисленные птицы, удивляя мирных соседей Парижа потрепанными петербургскими нарядами кроя великого выдумщика Судейкина. В войну именно в ее парижскую квартирку под крышей и в клетки с ее птицами угодила случайная бомба… Ольга еще скиталась какое-то время по углам у знакомых, а потом умерла в полной нищете в парижской больнице Бусико… Сергей Судейкин и Артур Лурье пожертвовали деньги на ее могильную плиту. Нынче редко кто из приезжающих на русское кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем задержится у могилы «волшебной феи Петербурга» и оставит на ней цветок…

^{Вера Боссэ-Судейкина по приезде в Париж в роли Элен («Война и мир») в 1915 году. Фото Шумова из архива Р. Крафта}

А мы все же вернемся в «Бродячую собаку», где была отмечена годовщина со дня гибели Николая Сапунова: он утонул во время лодочной прогулки, едва дожив до 32 лет. Знаменитая «Собака» просуществовала еще года два после этого вечера, благоденствовала и во время страшной войны, когда даже столичный город Петербург изменил свое название. Об этом свидетельствуют сбереженные программы — скажем, программа от 27 января 1915 года:

«Вечер поэтов при участии Н. Гумилева (стихотворения о войне и др.). Участвуют: Анна Ахматова, С. Городецкий, М. Кузмин, Г. Иванов, О. Мандельштам, П. Потемкин, Тэффи».