Здесь стреляют только в спину

– Так я должен, – нагло в глаза заявил Борька. – Начальство посылает: говорит, работаю без удержу, не щажу себя. Самое интересное знаешь? Невзгода действительно собиралась под венец, и мужик ей попался в целом интересный – вроде и ученый, а нашей души человек. Из тех, что гвозди микроскопом забивают. Правда, большего узнать не удалось – гэбисты дезинформбюро открыли, ложь ведрами сливают. Таинственность развели, слово правды не проскочит.

– Но хоть какая-то просочилась? – спросила я.

– Побочная. – Борька смачно куснул яблоко – чуть не по пальцам (проголодался ребенок). – Учитель погиб в ту ночь. Угорел в своем бельэтаже. Зам Аврелия Плакун, ты не знаешь, он в тени находился – бывший работник 5-го управления КГБ, при Андропове диссидентов гонял, переведен в «глубокое залегание», считался как бы уволенным – убит в первых рядах. Практически всю зондеркоманду положили. Теперь чекисты чешут репы и гадают, не прикрыть ли лавочку. Поросят – под нож, «избранных» – по психушкам... Только вот где в Якутии возьмешь столько психушек?

– А груз? – спросила я.

– А что груз? – удивился Борька. – Сообщил в МЧС республики, дал подписку и – гуляй, казачий Дон. Тебя не тронут, меня пощадят, пусть сами разбираются и делят. Конец фильма. Нам усложнять нечего. Знаешь последнюю версию объяснения загадочной улыбки Джоконды?

– Не знаю, – сказала я.

– Может быть, она была просто дурой?

Я чуть не поперхнулась яблоком.

– Финиш, Дашок, – твердо отчеканил Липкин, – меняем тему. Твой Кирилл через две недели уезжает на курсы повышения мастерства в Красноярск. Будет выживать в максимально тяжелых условиях. Ты с ним?

Я тоскливо покачала головой.

– Он считает, что в вопросах выживания я полное ничтожество.

Теперь Борька чуть не поперхнулся.

– Он что, серьезно?

– А то... – Я вздохнула и похлопала его по спине. – Куда нам до вашего мастерства.

– Поедешь со мной в Якутск?

– Зачем? – Я распахнула глаза.

– Просто так. Сменишь обстановку. Я научу тебя гимнастике ушу. Поверь, Дашок, необходимость острейшая. Нужно уметь мобилизовать организм. Вот соберешься когда-нибудь в тайгу со сломанными ребрами и пулей в ноге – далеко ли уйдешь? А умея применять соответствующие знания – далеко. По себе знаю.

Я внимательно смотрела ему в глаза. Ну и Борька...

– Понятно, – усмехнулась я, – кто-то любит секс в интересных местах. В интересное время...

– С интересными людьми, – поспешил с комплиментом Борька. И добавил: – Могу пообещать тебе море радости, но не буду. Пусть останется сюрпризом.

– Что-то я не в настроении, – пробурчала я.

– Напрасно, – рассудительно заметил Борька. – Я тебе не чужой. Посмотри на меня внимательно – я ведь парень очень интересный. Нет, ты посмотри, посмотри, не отворачивайся...

Я посмотрела. Действительно, ничего. И под ложечкой не к месту засосало.

– Ладно, – сказала я, – посмотрим. Дожить надо. Заглянешь завтра?

– Обязательно. – Он стер с лица глупую улыбочку и посмотрел на меня очень серьезно, потом взял руку, поцеловал и, не оглядываясь, вышел.

Кожа омертвела там, где он поцеловал. Я подошла к окну.

Омертвение расползалось. «Обложили меня, обложили!..» – захрипело в голове. Я сбросила оцепенение – что за дребедень? То, что я подумала, – просто глупость на почве Большого нервного срыва...

Зачем я об этом подумала?