Здесь так забавно…

Какие нервные лица — быть беде.
Я помню: было небо. Я не помню — где.
Мы встретимся снова, мы скажем: «Привет».
В этом есть что-то не то…
Но рок-н-ролл мертв, а я еще нет,
Рок-н-ролл мертв, а я…
Те, что нас любят, смотрят нам вслед.
Рок-н-ролл мертв, а я… еще нет.

Отныне время будет течь по прямой;
Шаг — вверх, шаг — вбок, их мир за спиной.
Я сжег их жизнь, как ворох газет,
Остался только грязный асфальт.
Но рок-н-ролл мертв, а я еще нет,
Рок-н-ролл мертв, а я…
Те, что нас любят, смотрят нам вслед.
Рок-н-ролл мертв, а я… еще нет.

Локоть к локтю — кирпич в стене.
Мы стояли слишком гордо — мы платим втройне:
За тех, кто шел с нами, за тех, кто нас ждал,
За тех, кто никогда не простит нам то, что
Рок-н-ролл мертв, а мы еще нет,
Рок-н-ролл мертв, а мы…
Те, что нас любят, смотрят нам вслед.
Рок-н-ролл мёртв, а мы… еще нет.

1988 год. Монреаль.

Канадские продюсеры из фирмы «Кросби, Стилз энд Наш» услышали «Аквариум» во время своей поездки по СССР и пригласили их сыграть в Монреале на июньской конференции «Врачи мира — за предотвращение ядерной войны». Это была первая поездка «Аквариума» через советскую границу. Их дорога была оплачена, но они ничего не заработали, поскольку их выступление было благотворительным. Они сыграли несколько вещей с Брюсом Кокберном и франко-канадцем Мишелем Риваром. Они спели «Научи своих детей» и сделали 40-минутную программу на русском. Они собрали большую аудиторию — 15 тысяч зрителей — на ледовой арене. Они упражнялись в английском в беседах по телевидению.

«Представьте играющую рэггей группу с виолончелью, флейтой и скрипкой или английскую фольклорную рок-группу, затерявшуюся в русских степях, и вы получите представление об оригинальном стиле „Аквариума“. В Борисе Гребенщикове вы увидите настоящую звезду», — писала «Монреаль газетт».

Открытия Америки

— Слава — не только бремя, а и возможность обратиться и быть услышанным огромной аудиторией. Что вы хотите сказать своим слушателям?

БГ: — Я хочу сказать самому себе. Песня для меня — это приключение, приобщение к тому, что было до сих пор скрыто, а теперь приоткрывается. Я с недоверием отношусь к любому скоплению людей. Как-то в случайном разговоре я услышал хорошую фразу: «Увидишь толпу — отойди».

— Забавно это слышать от человека, появление которого на сцене сопровождается многоголосым ликованием.

БГ: — И при всем том я сохраняю за собой право на то, чтобы идти своим путем, по которому, кроме меня, никто пройти не сможет. Я могу показать только, что процесс движения возможен.

— Движения куда?

БГ: — Выше. Выше и вперед. Нет, вектор указать невозможно. В сторону непознанного.

ДВИГАТЬСЯ ДАЛЬШЕ

Двигаться дальше, двигаться дальше —
Как страшно двигаться дальше…
Выстроил дом, в доме становится тесно.
На улице мокрый снег,
Ветер и луна, цветы абрикоса —
Какая терпкая сладость.
Ветер и луна — все время одно и то же
Хочется сделать шаг…

Рожденные в травах, убитые мечом,
Мы думаем, это важно.
А кто-то смеется, глядя с той стороны, —
Да, это Мастер Иллюзий.
Простые слова, их странные связи —
Какой безотказный метод.
И я пишу песни — все время одни и те же —
Хочется сделать шаг…

БГ: — Некоторые люди перестали понимать, зачем живут. Работа для них — не веселие духа, а нудная необходимость. По-моему, перестройка — шанс, данный всем нам, шанс попытаться вспомнить, что такое настоящая работа. Это происходит сегодня, сейчас! И потому, если б даже чудесная машина времени существовала, я предпочел бы остаться здесь. Ведь у нас столько работы!

* * *