Здесь так забавно…

Те, кто рисуют нас, рисуют нас красным на сером.
Цвета как цвета, но я говорю о другом.
Если бы я умел это, я нарисовал бы тебя
Там, где зеленые деревья и золото на голубом.

Место, в котором мы живем, —
                                   в нем достаточно света,
Но каждый закат сердце горит под стеклом.
Если бы я был плотником,
                                   я сделал бы корабль для тебя,
Чтобы уплыть с тобой к деревьям
                                   и золоту на голубом.

Если бы я мог любить, не требуя любви от тебя…
Если бы я не боялся и пел о своем…
Если бы я умел видеть, я увидел бы нас так,
                                    как мы есть, —
Как зеленые деревья и золото на голубом.

СНЫ О ЧЕМ-ТО БОЛЬШЕМ

Февральским утром выйду слишком рано.
Вчерашний вечер остается смутным.
В конце концов: зачем об этом думать? —
Найдется кто-то, кто мне все расскажет.
Горсть жемчуга в ладони —
Вот путь, который я оставлю тайной.
Благодарю Тебя за этот дар:
Уменье спать и видеть сны,
Сны о чем-то большем…

Когда наступит время оправданий,
Что я скажу Тебе? —
Что я не видел смысла делать плохо,
И я не видел шансов сделать лучше.
Видимо, что-то прошло мимо,
И я не знаю, как сказать об этом.
Недаром в доме все зеркала из глины,
Чтобы с утра не разглядеть в глазах
Снов о чем-то большем…

АДЕЛАИДА

Ветер, туман и снег — мы одни в этом доме.
Не бойся стука в окно — это ко мне,
Это северный ветер — мы у него в ладонях.
Но северный ветер — мой друг.
Он хранит то, что скрыто.
Он сделает так, что небо будет свободным от туч
Там, где взойдет звезда Аделаида.

Я помню движение губ, прикосновенье руками.
Я слышал, что время стирает все.
Ты слышишь стук сердца — это коса нашла на камень.
И нет ни печали, ни зла, ни гордости, ни обиды.
Есть только северный ветер, и он разбудит меня
Там, где взойдет звезда Аделаида.

Над Питером зажглась звезда Аделаида — это БГ ее зажег. Светит так ярко, что спать нельзя. Все говорят Бобу: «Зачем ты ее повесил? Сними — и без нее белая ночь в городе…». А он ухмыляется: «Сниму, если мне дадут выступить в „Песне-87“». Ему говорят, что в «Песне-87» уже все места куплены, предлагают «Песню-88». А БГ разревелся: «Нет, хочу в „Песню-87“ и только!». Не по-христиански, в общем, вел себя…

— Когда вы впервые взяли гитару в руки?

БГ: — Первую связную песню «Beatles» сыграл летом 1968 года.

— Ваше музыкальное образование?

БГ: — Приблизительно 30 лет слушанья музыки и 20 лет ее исполнения. Как правило, от формального образования творческие органы человека костенеют. Никогда к нему не стремился.

— Чье влияние на ваши музыкальные вкусы наиболее сильное?

БГ: — «Beatles», Вертинский, Боуи, Окуджава, Дилан, Клячкин, Олдфилд, Хьюман, Лигг. И любая интересная музыка, которую слышу.

— Каких наших музыкантов вы выделяете?

БГ: — Цой, Чекасин, Валя Пономарева.

— Вы помните свою первую песню?

БГ: — Конечно. Хотя, как давно это было — 1972 год…

— Не пытаетесь ее исполнять в концертах?

БГ: — Нет. Мысли в ней были хорошие, но все остальное — на довольно-таки топорненьком уровне.

— Аббревиатура БГ когда появилась?

БГ: — Давно, еще в семидесятых. Борис Гребенщиков — и звучит тягуче и расписываться долго. БГ — так проще…

— Ваше первое публичное выступление?

БГ: — Ночной фестиваль в Юкках летом 1973 года. Я выступал как романтический акустический мальчик с песнями Кета Стивенса на одной сцене с «Санктъ-Петербургом», бывшими «Землянами», «Манией» и т. д., чем тогда очень гордился.

— Что было до «Синего альбома»?