Здесь вам не клан 3

Ступени были скрипучими и невероятно старыми. При каждом шаге половицы прогибались. На втором этаже обнаружилась арка, ведущая в обеденный зал на пять столиков. Двумя пролётами выше располагалась аналогичная арка, только за ней тянулся коридор с закрытыми дверьми ВИП-комнат. На четвёртом ярусе, судя по всему, находилась кухня с распахнутой настежь дверью. Пахло жареным мясом, луком, специями. Что-то шкворчало на сковородке, раздавался звон посуды, по разделочной доске стучал нож, в клубах пара сновали повара в белых фартуках...

Я поднялся на самый верх и оказался в мансарде.

Пришлось открыть скрипнувшую дверь с облезшей синей краской.

Мерзкая желтизна уступила место деревянным панелям, круглому слуховому окошку и светильникам, смахивающим на керосиновые лампы. Мансарда не превышала шести шагов в поперечнике, а в её центре был помещён круглый стол, за которым сидела моя инструкторша.

— Ты бы ещё в хлев забралась, — хмыкнул я, аккуратно пристраиваясь на хлипкий с виду деревянный стул с тканевой обивкой. Поискав глазами меню, напоролся на увесистый томик Достоевского. Раскрыв талмуд на первой странице, я обнаружил перечень фирменных блюд. — Давит на психику.

— Так и задумано, — улыбнулась девушка. — Это дорогой ресторан для снобов. Простые смертные сюда редко захаживают.

— Я не заметил полчищ фанатов внизу. Только придурок с топором.

Брукс укоризненно покачала головой и тихо произнесла:

— Закажи что-нибудь.

— А ты уже выбрала?

— Да. У них тут главное блюдо — это кутья из знаменитого сна Родиона. Не бери эту хрень.

— А что брать?

На лестнице послышались шаги, и в комнату вошла шестидесятилетняя бабка с острым носом и злобными глазёнками. Старушенция напялила на себя длинную шерстяную юбку и меховую кофту. Седые космы бабка собрала в пучок.

— Чего изволишь, милок? Барышня, добрый день.

Я вновь погрузился в изучение меню.

Сплошные пироги, расстегаи, московские селянки да вездесущая стерляжья уха. Вряд ли стоит рисковать здоровьем, заказывая в этой помойке что-то экзотическое.

— Мне бы чаю.

— Как угодно-с, — старуха сделала пометку в здоровенной амбарной книге. — А чего изволит отведать барышня?

— Чай. И один яблочный пирог на двоих.

Бабка всё аккуратно записала и ушаркала из комнаты.

— Мы хоть к вечеру позавтракаем? — не выдержал я.

— Тут везде актёры, — отмахнулась Кимберли. — Ей не больше тридцати.

— Даже так?

— Угу.

Я окиул Брукс оценивающим взглядом.

Неизменный хвост чёрных волос, серый джемпер, сумочка-рюкзак на спинке стула. Лёгкий аромат духов. Мне почудились нотки сандала и туберозы. Нмного жасмина...

— Что? — Ким перехватила мой взгляд.

— Хорошо пахнешь.

— Спасибо.

— Ким, почему именно здесь? И что вообще происходит?

Инструкторша закусила губу.

Через секунду произнесла:

— Для твоего эскорта наша встреча будет выглядеть... как свидание. Ресторан часто посещают парочки, не желающие афишировать связь. Тут сдаются апартаменты. По часам и на сутки.

Увидев мою заинтересованность, Ким поспешно добавила:

— Но мы здесь для других целей. Ресторан обеспечивает приватность артефакторикой. Стены напичканы рунными устройствами... которые сведут с ума менталистов. Отсюда и дороговизна.

Понятно.

Чаёк в прайсе стоит как марочное вино пятилетней выдержки. А пироги с расстегаями заставят бедного студента рвать на себе волосы и хвататься за топор по малейшему поводу.

Мы оплачиваем безопасность.

Значит, разговор серьёзный.

Ким посмотрела на механические часы. Точнее — на миниатюрный шедевр с круглым циферблатом и белым ремешком, красующийся на запястье.

— По моим подсчётам осталось минут пять-шесть.

— До чего?

— Ну, до отката. Нельзя, чтобы тебя скрутило посреди улицы.

— Какого ещё отката?

Покосившись на дверь мансарды, я поймал себя на мысли, что вижу едва уловимое серебристое мерцание. Присматриваюсь — нет ничего.

— Артефакторное поле, — сообщила Брукс.

— Так что с откатом...

— Подожди немного, ок?

Дверь со скрипом распахнулась, и начался тотальный сюр. Два здоровенных хмыря, по виду дворника, втащили в комнату дымящийся самовар. Медный, с сапогом на верхушке и ажурным металлическим краником сбоку. Водрузив самовар в центре стола, мужики удалились. Им на смену пришла давешняя бабка с подносом. Выгрузила чашки, блюдца и блюдо с нехилым пирогом, разрезанным на части. Не забыла окаянная и про ложечки. Хлопнув сахарницей по столу и пожелав приятного аппетита, карга исчезла с горизонта.

— И как это работает? — я скептически воззрился на агрегат.

— Открываешь краник. Наполняешь чашку.

Ким подала пример первой.

Я наблюдал за тем, как из самовара вытекает янтарная струя, а в моей памяти начинало что-то пробуждаться.

Вспышка.

Брукс замерла посреди комнаты с двумя ножами в руках. Это парные керамбиты. Изогнутые, словно серпы. Рядом с ней... размытый силуэт.

Виски сдавливает болью.

— Всё в порядке? — участливо интересуется Кимберли.

Пожав плечами, наполняю свою чашку. Над столом плывёт травяной аромат, смешиваясь с запахом духов Кимберли. Непостижимым образоя я успеваю поставить чашку на блюдце, и тут меня накрывает по полной.

Кажется, прорвало дамбу.