Здесь вам не тут

— Вот это ты насосала! — изумилась Верка и все в камере рассмеялись. Это сняло напряжение и Синтия слабо улыбнулась. — Я не сосала, это компенсация…

— Понимаю, труден хлеб бабий. Не ртом так другим местом приходится зарабатывать. Я так работала на трассе, там не такие расценки конечно. Зато мужики честные и заплатят, и накормят, и напоят. А тебе видимо козлы попались. Услышав про козлов, Синтия вновь разрыдалась.

Глава 20

А я предупреждал. И не просто, а непросто…

Потому что знал и видел, как в воду. И что? Да ничего.

Вечер накрывал серым одеялом дорогу. Слева и с права проносились плотные ряды деревьев. Встречные автомобили светили блеклым светом фар. В машине тихо играла музыка. Павел Николаевич дремал сидя на заднем сидении и вспоминал произошедший разговор состоявшийся в загородном особняке Амбросина.

Он приехал на доклад поздно днем и неожиданно получил взбучку.

— Палыч, как обстоят дела с девочкой? — после разговора о служебных делах спросил хозяин, разливая коньяк по стаканам.

— Как обстоят? Нормально обстоят. Девочка в сизо и скоро поедет изучать географию пермского края лет на восемь не меньше. — совершенно спокойно ответил Павел Николаевич. Из колонии много не попишешь. Так что можно сказать все нормуль.

Александр Владимирович удивлено посмотрел на гостя. — Где она? — переспросил он.

— Я же говорю в следственном изоляторе. Арестована за хранение наркотиков и попытку сбыта фальшивой валюты.

— Палыч! Ты в своем уме? — Амбросинов поставил бутылку на стол. Нахмурил брови. — Ты понимаешь что она начнет трепать мою фамилию. Мол знала такого. Обещал помочь. Сообщите ему. И найдутся доброжелатели скинут информацию репортерам. Свяжут меня, Георгия и эту девочку. И выйдет прелестная картина — Амбросновы, наркотики и фальшивые деньги. Что будет с моей репутацией? Что скажут иностранные инвесторы? Ты меру то знай. Немедленно вытаскивай эту потаскуху из следственного, делай что хочешь, но дело нужно закрыть срочно. И заплатишь из своих, дубина.

Побледневший Павел Николаевич утвердительно кивнул и опрометью, неся свое дородное тело, бросился на выход.

— Как же я так оплошал? — который раз спрашивал он себя. Перестарался угодить хозяину, ох перестарался. Уже из машины он позвонил.

— Миша. Привет. Разговор есть. Срочный. О чем? Не по телефону. Кратко? О той девочке из Латвии. Да я знаю что сидит, — раздраженно проговорил он.

— Паша, ты понимаешь чего хочешь? Дело набрало обороты, подключены с твоей подачи и отдел по борьбе с экономическими преступлениями, и нарко-контроль. Дело сто процентное и ты у ребят хочешь забрать такой куш? Да они зубами вцепились в в это дело не оторвать. Там погоны светят. Они проведут ее по цепочке и выявят сеть фальшивомонетчиков и наркоманов.

— Чего их выявлять? — невесело усмехнулся Павел Николаевич. Он сидел в кафе за столиком рядом с давним товарищем из прокуратуры. — Их и так все знают.

— Знать то знают, но с них кормятся десятки людей. Параллельную сеть конкурентов из ближнего зарубежья раскроют с ее помощью.

— Да я все понимаю, Степан. Только девочку надо вытаскивать. Она с сыном моего хозяина спит. Не надо чтобы это просочилось в прессу. А оно обязательно случиться.

Собеседник задумался. — То посади то отпусти. — проворчал он. — А если самоубийство? Скажем девочка повесилась?

— Не пойдет, она должна выйти, а дальше уже мои проблемы. Я тут набросал одну схемку, думаю ребят это устроит. Он положил лист на стол. Визави потянул его на себя. Несколько минут изучал.

— Ну это может выгореть. Думаю ребята согласятся. А не жалко?

— А что делать, Степа, лес рубят щепки летят.

Синтию прописывать не стали, сразу видно девочка припевочка. Несмышленая, заграничная, короче полная «лохушка», как констатировала Верка. Такую даже жалко прессовать. Она сама себя съедает. Долго ты не проживешь голуба, — поучала ее Верка, став ее наставницей. Будь скрытнее, проще. Хватит брезгливо морщится, чем скорее ты обживешься тем лучше тебе будет. Там на зоне чей-то женой станешь или убьют.

— А меня что посадят? — изумилась и впервые задала вопрос Синтия. И камера взорвалась громким смехом.

— Так ты уже сидишь, — делано изумилась Верка.

— Ты ее, Верка, не пугай. Не советские времена сейчас, — улыбнулась Настя, старшая по камере. Та самая дородная женщина с короткой стрижкой, что осадила Верку в первый раз, когда Синтия появилась в камере.

— Но и ты деваха бросай свои барские замашки. От них у тебя будут одни неприятности. Веди себя правильно, выбери сторону, кем будешь и держись ее. Тут мам и пап что будут вытирать за тобой сопли нет.

Их разговор прервал металлический стук ключами по двери. Камеру открыли и раздался окрик, — Петерсоне на вход.

— Ну вот, — почти заплакала Верка. — Уже на расстрел повели.

— Как на расстрел? — Синтия побледнела и готова была упасть в обморок.

В камере снова раздался смех.

— Да шутит она, — успокоила Синтию Настя.