Здесь водятся чудовища

— В чем дело? — рассвирепел Бурый, услышав это. — Кто еще покусился на мои рощи?

— А что. Вполне может быть! — загоготал Джеффри. — Похоже, эти земли в последнее время заселили призраки, разобрав их по частям и оставив с носом прежних хозяев!

— Только я здесь хозяин!

— Над торфяниками, — заметил Ален, — но сад, о котором мы говорим, расположен у самого леса, за ячменными и пшеничными полями.

Бурый замолк, скрипнув зубами и закипая от праведного гнева.

— Это земли фермеров, — сказал Джеффри, — и к тебе они не имеют никакого отношения.

— Не надо говорить ему этого, братец, — сказал Грегори. — Пусть он сходит туда и сразится с Яблочником, который охраняет сады.

— Яблочник? — внезапно просиял Бурый. — Так я слыхал о нем раньше.

— Достаточно, полагаю, чтобы объявить его своим врагом? — поинтересовался Грегори совершенно невинным голосом.

— Какое там — да он мой лучший союзник! Дураком же я был бы, вступив с ним в потасовку. Мир деревьев и кустов только потерял бы одного стражника.

Бурый с невольным уважением оглядел Джеффри.

Видно было, с каким трудом даются ему такие слова:

— Видно, твой брат — мудрый человек. В отличие от тебя, оболтуса.

— Еще одна любезность, — откликнулся Джеффри.

— Схожу поприветствовать Яблочника и предложу вереск в обмен на яблоки, — решил Бурый. — Никаких ссор между нами быть не должно. Как бы то ни было — я вам обязан — за то, что узнал о Яблочнике.

Джеффри заметил, что этот ворчун и брюзга даже не подумал извиниться за свое поведение.

— Кстати, как насчет обещания не охотиться в этих местах, пока мы не покинем торфяников? Раз ты нам обязан…

— Знай, благородный рыцарь, — оборвал его Бурый. — Если бы ты перешел этот поток, мои вороны глодали бы твои кости, а я бы потом истер их в пыль, чтобы удобрить торфяники!

— Если бы у тебя хватило сил, — ответил Джеффри с хорошо знакомой спутникам волчьей усмешкой.

— А ведь могло хватить, — подал голос Грегори за его спиной.

— Знай, что на моей стороне вся сила здешних мест, — спокойно поведал ему Бурый, — жизненная сила тысяч акров папоротника и вереска и всех существ, которые кормятся здесь и строят себе дома. Ты же не настолько силен, чтобы биться с землей и природой?

Джеффри насупился, не выходя из ручья — мышцы его раздувались под одеждой — однако он не отвечал.

— И, тем не менее, я не стану понапрасну проливать крови ни одного живого существа, даже если оно того заслуживает, — пророкотал голос Бурого. — Иди своей дорогой и больше не заходи в мои торфяники с пустыми мешками. Бери с собой дневное пропитание.

— Так я взял, — отвечал тут же Грегори, — вяленое мясо и галеты, и, хотя для меня свежее мясо предпочтительнее, я могу обойтись и без него.

— Мы должны воздержаться от охоты в этих угодьях, несмотря на то, что они так богаты всякой живностью, — вмешался Ален. — Скажите мне, добрый друг.

Сколько дней примерно займет у нас путь по вашим владениям?

— В самом деле, — присоединился Грегори. — Где эти торфяники кончаются?

— Устали уже небось плестись по ним, эге-ге? — оскалился Бурый. — Велики мои земли, бескрайни мои владения, богаты мои закрома. Ну так вот, хвастуны, вам предстоит еще идти и идти…

— Мы на лошадях, — нетерпеливо напомнил Грегори.

— Ну так ехать и ехать по длинной одинокой дороге. Солнце будет вставать по левую руку от вас, и еще два дня в том направлении вы будете пересекать мои владения. Затем вниз по длинному склону, который спускается к берегам ледяного озера — и когда вы увидите его воды, вы поймете, каким прелестным местом были торфяники, припомните мои слова.

Со зловещим смехом он повернулся, вступая в папоротники, и был таков.

— Погоди! — воскликнул Джеффри. — Почему мы пожалеем — можно подробнее? Эй, дух, остановись и расскажи нам!

Рука Алена легла на его плечо.

— Даже не думай вызвать его обратно, Джеффри.

Он только еще больше разозлится.

— А причины для ярости он всегда найдет. Это же неукротимый дух природы, — напомнил Грегори. — Да и вообще, может дело не в озере, может там и нет ничего такого.

— Вот оно что, — сообразил вдруг Ален. — Ведь этот малый просто хотел привести нас в смятение — разве непонятно?

Джеффри повернулся и стал выбираться на берег.

Вид у него был хмурый и удрученный.

— Наврать с три короба — и только для того, чтобы пару дней томить нас страхом? С него, впрочем, станется.

— Да ладно, — сказал Грегори. — Спасибо, хоть подсказал дорогу. Давай-ка, раз уж ты туда зашел, зачерпни воды в котелок размочить немного вяленого мяса.

Сварим похлебку.

— По крайней мере, охота на сегодня отменяется, — заметил Ален не без некоторой иронии.

Когда три девушки скакали по залитому солнцу туннелю листвы. Ртуть спросила:

— Что Ален, Корделия? Он все еще не слышит твоих мыслей?

— Нет, — пожала плечами Корделия. — И братья тоже не отвечают. А как у тебя, Алуэтта?

Девушка отрицательно покачала головой, не чувствуя ничего, чтобы говорило о присутствии Грегори и не ощущая ни одного сигнала, который бы говорил о том, что любимый пытается выйти с ней на связь.