Здесь водятся чудовища

Когда дойка была окончена (между прочим, нашлись и другие охотницы помочь: Ртуть взялась на всякий случай за хвост, а Корделии ничего не оставалось, как только поддерживать корову сбоку — видимо, на всякий случай, чтобы Пеструха не завалилась), так вот, как только дойка была окончена, молочница предложила им молока. Однако они вежливо отклонили предложение и развернули лошадей к дороге. Как только они удалились на значительное расстояние, Корделия спросила:

— И что она так нянькается со своей коровой? Это же не дитя и даже не котенок, в конце концов.

— Ну, это ее жизнь. — Алуэтта выросла на ферме и ей это было понятно.

— Как — жизнь? Ты хочешь сказать, что ее жизнь — корова?

— Ну да. Для нее это все равно, что конь для воина. Или трактир для трактирщика. Это ее рабочий капитал.

Ртуть согласно кивнула — дочь эсквайра, она тоже понимала, что такое корова для жителя сельской местности.

— Об этом я как-то не подумала, — признала Корделия. — Получается, если бы Коу увела ее Пеструху, она бы лишилась последнего пропитания!

— Еще бы, вот оттого она и «нянькается» с ней, — Слова Алуэтты прозвучали почти что упреком. Выросшая во дворце Корделия не понимала многих простых вещей.

— Тогда здорово, что мы отвадили от здешних мест зловредную Коу!

— Да уж, будь уверена, я наложила такое заклятие, что эта проказница больше не появится в округе.

И тут по тропе перед ними прокатился грохот.

Дорога содрогнулась под копытами и лошади немедленно встали на дыбы, чуть не сбросив всадниц. Оглянувшись, они увидели прямо перед собой лошадь — если ее можно было так назвать. С длинными ушами и кисточками на концах, голова у нее вздрагивала и поворачивалась, как у совы, а гибкие ноги заканчивались не копытами, а когтями. Хвост же вообще был, как метла и страшно топорщился. Но как только совиная голова раскрыла клюв, раздалось ржание, весьма походившее на лошадиное. Голова воскликнула:

— Какие ж вы дуры! Глупые, глупые женщины!

— Ах, это ты, плутишка? — угрожающе воскликнула Ртуть. — И ты еще смеешь упрекать нас в глупости?

— Вы глупы, потому что связались со мной и осмелились мне перечить, — сказала Коу угрожающим тоном и стала подкрадываться к ним как пантера — мускулы перекатывались под шкурой, и весь ее вид демонстрировал силу и изящество движений. Она каждую секунду была готова к атаке, как хищный зверь, давно крадущийся по пятам жертвы. — Такую шутку испортили! Все утро я делала с этой девушкой все что хотела, довела ее почти до истерики — а тут заявились вы!

— Ax, простите! — насмешливо сказала Алуэтта. — Смотри держись подальше, Коу, не случайность завела нас в эти места. Мы появились здесь совсем не случайно.

— Да ну! Уж не хотите ли вы заверить меня, что это было Провидение?

— Ты имеешь в виду «Божественное провидение»? — поинтересовалась Корделия.

— Не произносите при мне этого слова, оно для меня не имеет смысла!

Коу выгнула шею, раскрыв хищный клюв, полный острых зубов:

— Глупые девчонки, вы не испортите мне праздник — я еще полюбуюсь вашим испугом, раз та молочница сорвалась с крючка.

— Не бойся, она только пугает, — подтолкнула Алуэтта локтем побледневшую вдруг Ртуть. — Она питается нашим страхом. Но сегодня ей предстоит остаться голодной.

— Тогда я буду питаться вашим мясом!

Страх внезапно стал подкрадываться ко всем трем девушкам — уж больно непривычно вел себя этот монстр и цели его были непонятны. Может Коу надо было только испугать их, а может это и в самом деле был хищный зверь. Даже воительнице Ртути стало не по себе, когда она увидела перед собой столь необычного противника, не похожего ни на человека, ни на зверя.

Чудище казалось самым настоящим воплощением кошмара. Такое могло только присниться в бреду. Но им уже приходилось встречаться со страхом — и они ответили, как подобало.

— Забавно! — дрожащим голосом воскликнула Алуэтта. — Но клюв с зубами — это уже явный перебор. В этом сезоне такое не носят, Коу. Ты безнадежно отстала от моды.

— В самом деле! — немедленно подхватила Корделия. — Да и вообще это явная абракадабра — «зубастый клюв». Даже пословица говорит «не больше чем зубов в клюве» или «встречается редко как курий зуб».

Это просто нонсенс. Абсурд!

— Абсурдное создание, — согласилась Ртуть. — Да и что можно растерзать таким нелепым клювом?

— Что-о? — взвыло чудище. — Абсурд? Я покажу вам абсурд! Вы называете нелепым мой клюв? — Но в тот же миг зубы мгновенно исчезли. Коу метнулась вперед, злобно щелкнув пустым клювом. — Ничего! — пробормотала она, — сейчас вы убедитесь в крепости и остроте этого инструмента! Мой клюв вопьется в вашу плоть и причинит неслыханную боль. Ваши крики будут слышны на том конце леса. И доярка еще содрогнется от страха, — вспомнила она про сорвавшуюся добычу.

— Клюв? — деланно задумалась Алуэтта. — Что клюв, как вы полагаете, подруги?

— Сомневаюсь в его остроте, — пожала плечами Корделия.

— Ну уж не настолько тупой, как та, кто его носит, — скривилась Алуэтта.

— Зато намного тупее моего меча, — вмешалась Ртуть. — Очень жаль, дорогое чудовище, — посочувствовала она, — но это не бронза.