Здесь все рядом

* * *

Как там говорил о себе дракон в пьесе Шварца? «В бою я холоден, спокоен и точен», вот как. Конечно, так себе персонаж для цитирования, но что поделаешь, если именно так я сегодня ощущала себя на уроках. И дети, по-моему, тоже это чувствовали: тянули руки, отвечали коротко и чётко, и вообще – явно знали всё, что к сегодняшнему дню было задано. Ну, и я на похвалы не скупилась; совсем бы размякла и расслабилась, но прямо вот ощущала, как внутри тикает заведённый будильник.

Во время обеда добежала до городского листка, у них архив всё-таки меньше, чем в мэрии. Или зря я планировала что-то здесь добыть?

Зря, как оказалось. Добрые люди хранили – слава богу, на отдельных стеллажах! – экземпляры «Листка», начиная с морковкина заговенья, почти с самых первых номеров. Начал «Бежицкий еженедельный листок» выпускаться с 1887 года, и девять лет выходил тщанием и за счёт главного редактора Афанасия Петровича Казьмина. В восемьдесят седьмом Казьмин умер, и возобновился выпуск городской газеты только с восемьсот девяносто четвёртого года. Так вот, самые первые номера, казьминские, не сохранились, а дальше – пожалуйста, за сто с лишним лет!

Представив себе количество пыли, скопившейся на самых дальних номерах, я тихонько застонала. Маша, секретарь редакции, посмотрела на меня с некоторым сочувствием.

– Ты ищешь что-то конкретное? Для школы?

– Для себя, – ответила я со вздохом. – Понимаешь, оказывается моя семья тут, в Бежицах, жила долго и разнообразно, и меня заклинило: хочу найти какие-то сведения о предках.

– У-у-у! – в голосе Маши к сочувствию добавилось уважение. – То есть, получается, что последние годы тебе как раз и не нужны? Они-то оцифрованы.

– Последние – это какие?

– Ну… – она задумалась, потом пощёлкала клавишами компьютера. – Ребята шли от сего момента назад, и сейчас добрались до шестьдесят восьмого года. Тысяча девятьсот, – уточнила она. – Годится?

Я нахмурилась, вспоминая даты.

– Прадед умер в девяносто четвёртом, бабушкина сестра – в две тысячи втором. Годится! Начну оттуда, а дальше…

– Дальше видно будет! – закончили мы в один голос и рассмеялись.

В школу я вернулась довольная, неся в кармане джинсов флешку с газетой «Бежицкий листок» за последние шесть с лишним десятков лет. Обернулась я довольно быстро, так что ещё успела налить себе чашку чаю и развернуть бутерброд. Вот тут-то и настиг меня первый телефонный звонок.

– Ты не на уроке? – голос Стаса пробивался сквозь какие-то хрипы и подвывания, словно он звонил откуда-нибудь издалека.

– Перерыв, – ответила я лаконично.

Некогда мне долго разговаривать, через десять минут звонок на урок!

– Каменцев пришёл в себя. Просил тебя заглянуть.

– В шесть закончу и зайду.

– О’кей, я там буду.

На второй попытке подхода к бутерброду телефон зазвонил снова. Номер был скрыт…

– Татьяна Константиновна? Добрый день.

Мягкий, завораживающий мужской голос, который со мною поздоровался, я вроде бы слышала, но когда и где?

– Добрый.

– Меня зовут Владимир Всеволодович, мы с вами немного знакомы. Я представляю интересы известного коллекционера…

Ах, это господин с «ролексом»!

– Да, я помню. Слушаю вас.

– Мне бы хотелось с вами ещё раз встретиться и побеседовать о некоторых вопросах, которые, возможно, будут и вам, и нам интересны.

Ах, какой голос! Для человека с музыкальным слухом такие обертоны почти невыносимы, потому что заставляют подозревать всякие гадости, от НЛП до вульгарного развода на деньги.

– Не выйдет, – весело ответила я. – Я от Москвы в четырёхстах километрах.

– Ничего страшного. Готов подождать вашего возвращения.

– Ну, тогда я прощаюсь с вами до июня!

Не слушая, что мне говорили дальше, я отключилась. Отхлебнула остывшего чая, скривилась, потому что гадость же, и сунула в рот последний кусок бутерброда. До урока оставалось две минуты. Разумеется, телефон тут же снова заиграл бодрую мелодию.

– Надо же, какой на тебя сегодня спрос! – весело сказала Ольга, преподавательница вокала, моя ровесница и вообще симпатичная тётка. – Но ты была беспощадна.

Я хмыкнула и отключила у аппарата звук. Нечего ему отвлекать меня от суровых будней.

А будни таки да, были суровы. После обеда я провела четыре урока, причём последний – с шестым классом. Дети тоже устали, но они имели возможность повалять дурака, а мне пришлось отложить это счастье до того момента, когда прозвенит звонок. Когда за последним из учеников закрылась дверь класса, я выдохнула и вытащила телефон. Ну надо же, моя внезапно возникшая популярность не дала сбоя! Одиннадцать пропущенных вызовов! Три из них со скрытого номера и два с повторяющегося незнакомого, один от мамы, два от тётушки и, вот неожиданность, три от Эсфири.

Прочитав её имя на экране, я несколько офигела. Почти три месяца прошло с нашей последней встречи, и что-то ни разу у подруги не возникло желания спросить: «Как дела?».