Здесь все рядом

Я давно знаю, что перебивать Эсфирь бессмысленно: она не слышит, и не услышит, пока не вывалит всё, что собиралась сказать. Ну, и не стала перебивать: включила телефон на громкую связь и пока что собрала посуду, составила её в раковину и залила водой. Терпеть не могу мыть тарелки с присохшей едой, фу. Тётушка слушала монолог из телефона внимательно, время от времени кивая. Наконец подруга стала выдыхаться, я вытерла пальцы и взяла аппарат как раз вовремя.

– Таточка, а можно я к тебе в гости приеду? – спросила Эсфирь. – Вот хоть прямо завтра! Я же в отпуске.

– Но я-то не в отпуске.

– Ну и ничего, не страшно. Я там у вас погуляю, подышу воздухом. А вечерком мы поболтаем, как раньше, а? Вот, я уже смотрю расписание электричек до Твери…

Когда разговор был окончен, Розалия посмотрела на меня с сожалением.

– Ну, и почему ты не сказала «нет»?

– Потому что это бесполезно, – ответила я уныло. – Она всё равно скажет, что хочет, и сделает, как решила.

– Ну, пока ты этим качеством не обзаведёшься, семейные способности тебе без надобности, – отрезала тётушка и поднялась. – И не вздумай знакомить её с Бекетовым!

– Почему?

– Потому!

Ну ладно, предположим, я и сама понимаю, отчего лучше было бы не сводить нос к носу Эсфирь и Стаса. Она женщина свободная и раскованная, мимо симпатичного мужика ни в жизнь не пройдёт, даже если у неё свой собственный на данный момент имеется. А ведь не имеется, судя по тому хотя бы, что в отпуск она не в тёплые края улетела, а в холодную Тверскую губернию. Зимой практически!

Так, минуточку… А какой, собственно говоря, отпуск, может быть у преподавателя в ноябре? Разгар занятий, дети раскачались и грызут гранит науки во всю силу своих маленьких челюстей, загрузка полная должна быть каждый день. И ежели Эсфирь Марковну отпустили отдыхать…

– Никакой это не отпуск, – поймала мою мысль тётушка. – Её уже уволили, и она едет сюда приглядеться, нельзя ли тебя подвинуть и самой в этом гнезде усесться.

– Она не очень похожа на птичку. Скорее, на ласку или куницу, гладкая и гибкая.

– Значит, не занять ли ей эту норку. Не сбивай меня с мысли! – умеренно рассердилась Розалия. – Потому и говорю – не знакомь её со Стасом, а то точно уведёт.

– Да понятно, тётушка, – отмахнулась я. – Это-то всё ясно, вопрос только – как это сделать? Бекетов сюда ужинать ходит чуть не каждый день, и мимо школы не проходит. Как ни крути, а если Эсфирь тут задержится хоть на пару дней, встречи не миновать.

– Я подумаю, – кивнула Розалия задумчиво. – Может, и сделаю что.

– Ладно, давай вернёмся к дню сегодняшнему. Во-первых, я была у дяди Миши в больнице.

– Очухался?

Кивнув, я кратко изложила наш с бывшим соседом разговор, закончив этот рассказ просьбой:

– Сходишь со мной туда завтра? Неохота мне одной в чужом доме шарить.

– Схожу, конечно. Надо бы ему чего-то лёгкого и питательного отнести, в больницу-то, – тётушка сдвинула брови. – Ну, куриный бульон, это понятно…

– Теперь твоя очередь, – перебила я её стратегическое планирование. – Что слышно от монахинь?

– Ничего нового пока. Сестра Феодосия молчит, молится и работает, а поскольку огород снегом засыпало – к кухне прибилась. Картошку чистит.

– Картошку? – скептически переспросила я.

– Ага. Порезы пластырем заклеивает.

– Фигня какая-то. Если она – вышивальщика из Кадома, так руки должна беречь не меньше скрипача. А если самозванка, то зачем? Что такого есть в здешнем монастыре, чтобы приезжать с такой хлипкой легендой?

Тут тётушка отчего-то посуровела.

– Что есть, то тебя не касается. Посторонним всяко этого не увидеть, – нахмурилась она. – Но вопрос этот из той же серии, что и заданный тобою чуть раньше, мол, кому надо нападать на нищих?

– Ты имеешь в виду, что эти две дурацкие истории есть разные стороны одной и той же? Да ну, такого не бывает, даже в книгах!

– В книгах, может, и не бывает, а вот в жизни, Таточка, случается всякое…

И с этими словами Розалия удалилась на свою половину дома. Я же осталась мыть посуду и размышлять над выплывшими из ниоткуда загадками. Мысли эти мне не нравились, но изгнать их тоже не получалось, так что с перезвонившей мамой я говорила рассеянно. Она обиделась, я вовремя не перевела разговор, в результате мы расстались с полным взаимным недовольством. Как бы не пришлось в выходные опять ехать в Москву, вилять хвостом.

С другой стороны…

Сегодня среда, считай, уже закончилась. Если Эсфирь приедет завтра, в четверг, а вечером в пятницу я поеду в Москву, то и ей, вроде как, ни к чему будет оставаться в Бежицах, не так ли? Конечно, я могла бы поехать и в субботу, но кто скажет об этом дорогой подруге? И, кстати, можно было бы встретиться в Москве со звонившим сегодня господином с завораживающим голосом и узнать, какого рожна ему надо от скромной учительницы сольфеджио.

– Вот и славно, трам-пам-пам! – пропела я. – Вот и сложилось всё один к одному. А теперь включим ноутбук и поглядим, о чём писала городская газета нашего славного города в прошедшие годы…

Ох, о чём только не писала…