Здесь все рядом

Передовики производства, выдающиеся льноводы, пожар в здании городской школы номер три, победа во всесоюзном музыкальном конкурсе ученика школы имени Андреева… Нет уже не только этих людей и завода, на котором они работали – нет страны, в которой они жили. А газета есть.

Шрифт был достаточно чёткий, но глаза всё равно устали довольно быстро, я просмотрела газетные страницы лет за пять и отвалилась, словно насосавшийся комар. Фамилию Долгаловых я нашла дважды: в заметке о том самом пожаре, где Михаил Иванович спас мальчика, и в пространной статье о достижениях медицины, где говорилось о Вере, хирурге местной больницы.

Ну, предположим, это было мне и так известно… А чего, собственно, я ожидала? Что о неких загадочных мистических способностях напишут в городской газете, на первой странице которой, рядом с названием, орден Красного Знамени?

Наверное, зря понадеялась на газету. Конечно, буду потихоньку просматривать, но сведений мне здесь не найти, надо тётушку пытать.

И с этим твёрдым намерением я отправилась спать.

* * *

Сообщение от Эсфири я получила во время первой перемены: «Сижу в поезде, до Твери полчаса. Как дальше, напомни?».

Всё-таки поехала…

Не было у меня сомнений в том, что подруга поступит по-своему, была надежда, что поленится ехать так далеко. Но это не про Эсфирь, в своём роде она напоминает носорога – если вы стоите на её пути, то это не её, а ваша проблема. Моя, в данном случае.

«Автобус или такси», – ответила я.

«Такси, конечно!»

Ну и хорошо, значит, часа три можно об этом не думать.

Телефон звякнул снова: сообщение от Стаса. Надо же, второй день пользуюсь невероятной популярностью, звонки и сообщения сыплются беспрерывно. «Татуля, меня не будет до вечера субботы: отправляют на совещание и семинар в Твери. Сходишь в дом Каменцева сама?». Ответив «Ок», я отключила на телефоне звук и задумалась: интересно, это тётушкины происки, или оно само так удачно совпало? Да ну, ерунда, не могла она воздействовать на полицейское начальство, чтобы в Тверь отправили именно Бекетова… Или могла?

Звонок на урок оторвал меня от бесплодных размышлений.

* * *

Звонок в дверь раздался в половине третьего.

На пороге стояла… Снежная Королева, другого слова не подберу: белая шубка до середины бедра, белые пушистые наушники, бледно-голубой шарф со снежинками, синие от мороза коленки… Ладно, это я уже немного злобствую. Просто сразу вспомнила, как я выгляжу в пуховике.

Но более всего меня поразили абсолютно чистые белые сапоги до колен. Нет, здесь-то ладно, машины в Бежицах имеются в счётном количестве, но в Москве? Что я, не помню московские зимы – грязь, слякоть, «реагенты», скользкая плитка…

Тем временем гостья с лёгкой улыбкой сказала:

– Привет! Как же я рада тебя видеть!

– Привет, – поздоровалась и я. – Раздевайся, надевай тапочки и проходи. Как раз к обеду поспела.

– Домик у тебя чудный, – Эсфирь бросила на стул небольшую дорожную сумку и сняла шубу. – Только маленький очень, сколько здесь комнат?

– Полторы с довеском.

– Это как?

– Спальня, гостиная кухня, она же столовая, плюс терраса. Кладовку, надо полагать, мы не считаем?

– Кладовку, наверное, не считаем. Если только ты не собираешься меня там положить, – она рассмеялась серебряным колокольчиком.

«Я смеюсь, как горлинка!» – немедленно вспомнила я фразу из старого-престарого фильма, и решительно себя одёрнула: «Голубева, кончай нагнетать! К тебе приехала гостья, радуйся, сколько можно сидеть одной как сыч?».

И я пошла радоваться.

После обеда я быстро помыла посуду и села напротив Эсфири, с любопытством глядящей в окно – господи, на что? Там кроме забора и дома напротив ничего и нет!

– Какие у тебя планы?

– Никаких! – радостно ответила она. – Вот что скажешь, то и буду делать.

– Смотреть тут особо нечего, город у нас ни разу не туристический. Есть музей Андреева…

Она скорчила рожицу.

– Не очень-то я люблю народные инструменты, ты же знаешь. Да ну, бог с ними, с музеями! Погулять, свежим воздухом подышать, с тобой потрепаться. Мы ж сколько не виделись!

Можно было ответить, что, работая в одной школе, мы в течение лета не встречались по два с лишним месяца, и никто не тосковал, но стало вдруг неловко. Я пожала плечами.

– Ну, если тебе всё равно, тогда одевайся и пойдём. Прогуляемся по городу, я тебе покажу, где что есть. Потом зайдём к одному знакомому в дом, проверим, всё ли в порядке, и я навещу его в больнице. Как тебе такой план?

– Отлично! – радостно сказала Эсфирь. – Я не замёрзну, как ты думаешь?

– Минус три градуса, с ума сошла, как тут замёрзнуть в шубе?

– Ну и чудненько. Тогда я одеваюсь!

Дом дяди Миши за эти дни нисколько не изменился, если не считать того, что тропинка от калитки была засыпана снегом. Ни одного следа на его поверхности не было, так что я сделала мощный логический вывод: с момента сильного снегопада, то есть, с ночи вторника, сюда точно никто не приходил.

– Слушай, как красиво, – прошептала Эсфирь. – Словно на старинной открытке – снег и сад под ним, пятно света от фонаря, домик… Можно, я тебя на улице подожду, полюбуюсь?

– Конечно. Я скоренько, пять минут.