Здесь все взрослые

Когда-то и она станет старше, как Эллиот, а Айдан и Захари будут объяснять следующему поколению то, что впитали с молоком матери. Например, для нее вполне естественно, что геи могут вступать в брак, а Гугл отвечает на любой вопрос в долю секунды. Интересно, что именно следующее поколение будет подробно объяснять младшим, закатив глаза к небу? Мальчишки на ее вопрос не ответили, оба балдели от удовольствия, и Сесилия стала смотреть вместе с ними – целых пять коротких эпизодов. Она разобралась, как кого из щенков зовут, усвоила главную песню, познакомилась со второстепенными персонажами в Бухте приключений, осложнявшими щенкам жизнь. Услышав, как Венди поворачивает ключ в двери, Сесилия вынырнула на поверхность, поцеловала на прощание близнецов, оседлала бабушкин велик и покатила назад, к Большому дому, а в кармане приятно похрустывали наличные.

Глава 22 Девичник

Портер заехала за Рэчел – какой смысл сидеть за рулем обеим?

– Ты ведешь туда, я обратно, – предложила Рэчел, садясь на пассажирское место. – Или найдем каких-нибудь алкашей и завезем их домой тоже – еще кому-то польза от нашей трезвости. Будем местными ангелами-хранителями.

Портер решила отвезти Рэчел в «Желтую сову», этот фермерский ресторан в Тиволи открыли несколько лет назад. Один из дюжины ему подобных – сюда за здоровой пищей сбегают бруклинцы, а также любители фотографировать еду, значит, тут подают фирменную капусту, сырое мясо и дорогостоящее рагу. Внутри стояла полутьма, а между столами совсем не было пространства, и Рэчел и Портер, пока пробирались к своему, задевали все остальные, как комические персонажи из детской сказки.

– Испытание! – воскликнула Рэчел, когда они наконец сели. Маленький стол украшали три декоративные свечи. Она взяла меню и быстро его проглядела. – Мне пасту. Я бы только пасту и ела, три раза в день.

– Правильный выбор. Они в равиоли добавляют мой сыр. – Портер погрызла хлебную палочку.

Рэчел поглаживала живот в такт музыке из стереосистемы.

– Равиоло, – прочитала Рэчел. – Это равиоли, только огромное. Как-то странно звучит.

– Муж не объявлялся?

Рэчел закатила глаза.

– Объявлялся. Я хотела тебе послать эсэмэску, потом решила, какого черта тоску наводить? Стал названивать. Пишет длиннющие мейлы. Сначала зациклился на сексе, теперь зациклился на извинениях. На днях даже лично заявился.

– Куда?

– Ко мне домой. Как в эпизоде с Джулией Робертс в девяностые. Когда она учится плавать, чтобы спастись от назойливого муженька. Тот самый случай. Приперся. Понятно, что он знает, где меня найти, но ведь понятно и то, что я его послала, и он мне на фиг не нужен. – Рэчел тоже взяла хлебную палочку, с хрустом откусила кусочек коренными зубами. – Вкусно.

– Так вы поговорили?

За соседним столом ворковали влюбленные. Лет двадцать пять, сплели ладони посредине стола, и свечи им не помеха. Каким-то образом, подумала Портер, у них получилось то, что у нее и Рэчел явно не получилось.

– Нет, слава богу, меня дома не было. Он застал матушку, а это для него – нож острый. Даже когда мы еще ладили, он ее боялся как чумы. А теперь – сама понимаешь. Она ему выдала по полной программе – ясно, как такому вломит женщина, которая всю жизнь мечтала стать бабушкой. – Рэчел засмеялась. – Велела ему катиться колбасой. Вроде бы он даже рыдал. Будь я там, мне, наверное, стало бы неловко. А маме – ловко. Короче, жесть.

Портер кивнула.

– Может, передумаешь? Захочешь, чтобы он вернулся?

– Когда родится ребенок?

– Да, или позже. Я, понятное дело, на твоей стороне, но ты никогда не думала, что это у него, типа, временное помешательство? У мужиков такое бывает. Они этого по-настоящему боятся. «Этого» – в смысле, нас, когда мы в положении, да и потом. Растянутое влагалище, грудное молоко. И все такое прочее. – Портер положила руку на живот.

Рэчел задумалась.

– Может быть. Не знаю. Как подумаю, что в родильной палате со мной только мама – выть хочется. Он мне это устроил, а вопить от боли мне одной? От геморроя страдать одной? Кто мне скажет, что растяжки на пузе выглядят как картинка? Черт! Пусть пострадает! А так – ему приз, а страдания – мне. Мне просыпаться среди ночи, а не ему, козлу вонючему! Не знаю. Наверное, придется с ним замириться. Какой-никакой, а муж. Да, он – позорный козлина, но это мой козлина. А потом думаю, что же это, я хочу, чтобы он вернулся в наказание, а разве ребенок – наказание? Нет. Просто знаю, что одной будет трудно, нужна помощь, а я пока что разъярена, как львица. Говнюк! – Пара за соседним столиком оглянулась на нее. – Извини, – сказала Рэчел. – Гормон гуляет.

– У меня был секс с Джереми, – призналась Портер. Выпалила и тут же поморщилась. Подошел официант и спросил, хотят ли они чего-нибудь выпить, Рэчел только смерила его взглядом, и он ушел. – У нас с ним давно, потом была пауза, а сейчас снова. Не прямо сейчас. Но было. Извини! Я просто на нервах, не думай, что я рехнулась.

– Ты не шутишь?