Здесь всё – правда

Утечка мозгов – ужасающая. Уезжать стали свободно. Вот и бегут в поисках лучшей доли.

Мы провожали тебя в том черном платье, в каком ты велела. Юра не плакал, а рыдал. Видно, грызла его вина. Приехала и твоя сестра Эгда – Эдочка Виткевич, муж которой в свое время был подельником Солженицына.

Я стала писать, и Юра благословил мою первую повесть в «Огоньке». Радовался и одобрял.

Мы никогда не говорили с тобой о Боге. А ведь я – верующая. С восемнадцати лет. Вот и теперь, когда мне уже восемьдесят, наказываю, чтобы обязательно отпел меня ребе. Верю в загробную жизнь.

Почему помню тебя до сих пор? Потому – что очень любила. А любила потому, что ты – умница. Не было и нет у меня более умного друга. Любила за верность и честность, за доброту и готовность помочь. А потом, разве можно не любить красоту? А ведь ты была красавицей…

Кончаю. Маму твою, Марию Андреевну, проводила по чести. На Юриных похоронах не была. Эта гадина, эта сволочь, которая оторвала его от тебя, никому из друзей ничего не сообщила.

А еще любила тебя за отношение к Диме. Из нас четверых Димуха был младшим. Ты называла его меньшим братиком.

Родная! Пусть будет тебе хорошо. Туда, в далекое далеко, скоро, очень скоро приду. Жди…

2012 г.

Боже! Помоги!

Моя мать – проститутка. Это слово услыхала, когда мне не было и пяти лет. Так сказали о матери Маня, баба Лида и папа Гриша. Что оно означает, поняла. Поняла, что это – женщина, которая часто и легко меняет дяденек. Мать была такой.

Я – Мира Карташова. Фамилия не от отца, а от папы Гриши. Мне шестнадцатый год. Учусь в девятом классе.

Папу называю Гришей потому, что он неродной. Родного отца видела только на карточке. Красивый. Мать, посмотрев на фото, сказала своей подруге: «Этот жид сделал мне этого ублюдка» и показала на меня.

Я плохо одета по сравнению с другими девочками, но красивая. Так говорят девчонки. У меня большие ярко-зеленые глаза, длинные русые волосы и стройная фигура. И еще я умная. Так сказала учительница истории учительнице русского языка.

Я, и правда, учусь на «четыре» и «пять», хотя мне никто не помогает.

Мать-проститутка тоже интересная женщина: с красивой прической, макияжем, длинными ногами. Но я мать ненавижу, и она меня тоже. За что? Она меня не любит потому, что я – нежеланная, своевольная, не спускаю ее ругань, а, когда она начинает драться, хватаюсь за сковородку или утюг. Я ее не люблю за то, что она ненавидит меня.

Она сбежала из дому в шестнадцать лет. Свою мать, мою бабку, тоже не любит и постоянно с ней судится. Из-за чего – черт их разберет. Бабка – очень религиозная, сектантка. Всё хочет забрать меня к себе, но я не даюсь и не дамся.

Помню себя лет с четырех, когда мы с матерью жили в общежитии и по коридору бегали черненькие детки. Я с ними играла. По-русски они говорили хорошо. Где мать работала – не знаю. Но кем-то работала. У нас была своя маленькая комнатка, в которой стояло два дивана – большой и мой маленький, столик, два стула. Было тесно. Кухня – одна на много жильцов. Душ тоже один. В комнате была еще маленькая раковина, над которой умывались, и подмывались, стирали в ней. Мать за чистотой следила. У меня было три смены одежды, но она была чистой. На ночь, да и днем, часто приходил черный Гек. Приносил мне конфеты и мороженое.

Однажды пришел Гриша, и мать сказала своей подруге, что она его захомутает и женит на себе, потому что он, блин, дурак и некрасивый. Знает прикольно свои компьютеры и хорошо зарабатывает. Не был женат, не знал женщин, верующий. Так что лапшу на уши она ему повесит. И повесила.

Гриша оказался добрым, приносил мне дорогие подарки, брал на руки, гладил, даже целовал, чего мать никогда не делала. Я полюбила Гришу и стала называть папой Гришей. Вскоре мать однажды пришла очень веселая, показала своей подруге какую-то бумагу и сказала, что это – свидетельство о браке. Венчаться, сказала, не будет. Теперь, когда я взрослая, понимаю, почему она не захотела венчаться…

Папа Гриша снял однокомнатную квартиру, и мы зажили втроем. Это был самый счастливый период моей жизни. Папа Гриша относился ко мне очень ласково, мать не ругалась и у нее начал расти живот. Своей подруге она сказала: «Я его привяжу».

Пошла в садик и, кроме того, со мной стала заниматься бабушка Лида. Это бабушка папы Гриши. Она – бывшая учительница. Мы с ней очень интересно занимались. Меня все любили, кроме матери, но она хоть не била и не кричала. Не любила меня и Маня. Маня – Мария Ивановна – мать папы Гриши. Маня все время что-то ему на ухо нашептывала.

Папа Гриша сам принимал роды у матери – в ванне, наполненной водой. Через щелочку я заглянула. Совсем не страшно. Дашка – так мы назвали девочку – родилась крикливой и очень некрасивой. Она и теперь, когда ей девять, некрасивая и не такая способная, как я. Всё внимание стало ей, но я не обижалась: понимала – она маленькая.