Здесь всё – правда

Мать и папа Гриша стали все чаще ругаться из-за денег и из-за того, что мать, как придет папа Гриша домой, стала куда-то смываться. Иногда Дашку оставляла на меня, а мне, «няньке», и было-то всего шесть лет. Я, правда, была самостоятельной: сама ходила и приходила из садика, сама разогревала еду.

Слово «проститутка» в сторону матери впервые услыхала от папы Гриши: он был очень злой. Теперь, когда я взрослая, понимаю: он что-то учуял с ней в постели. Собрал пожитки и ушел к себе. У него была хорошая однокомнатная квартира, в которой было много всякой аппаратуры. Я была у него два раза – когда они с матерью еще не разругались. Так ушел из моей жизни первый любимый человек. Нет, и сейчас иногда с ним встречаюсь – у бабы Лиды. Он даже дает мне небольшие деньги, но теплота и любовь кончились.

Мать подала на алименты, и он их исправно платит. Платит на двоих, хотя меня не удочерял. Почему так – не знаю.

Мать – очень способная. За эти годы окончила заочный юридический университет и теперь где-то вкалывает. Где – не знаю и знать не хочу. Мне про нее неинтересно. Она, как и раньше, стала орать и бить меня. Честно не знаю, не понимаю, за что. Просто ненавидит.

С Дашкой возится, в основном, Маня – Мария Ивановна. Дашка ей родная внучка. Дашка – подхалимка. Дашку очень любил дед Саша, отец Гриши. Но он умер. Болел недолго. Маня после его смерти стала еще угрюмей и злей. Мать сказала, что, наверно, чувствует какую-то свою вину перед мужем.

Единственный нормальный человек во всей семье – баба Лида. Она старенькая. Ей сейчас восемьдесят восемь. Полностью себя обслуживает. Когда бы к ней не пришла, всегда накормит. Научила молитвам, объяснила всё про Бога. Я ее очень, очень уважаю. Живет отдельно ото всех.

Я, конечно, порочное существо. Меня так и тянет к пороку. Однажды даже стащила банку консервов в магазине: есть очень хотелось. На батон денег хватило, на консервы – нет. Увидела продавщица, вызвала милицию. Меня, блин, уволокли. Вызвали мать. Отдали ей в руки. Она так меня избила, что я хотела идти с синяками к прокурору. Потом плюнула: себе дороже. После этого мать совсем возненавидела. Но надо жить, куда деваться?..

В церкви, в которую часто захожу, не исповедуюсь: не могу рассказать священнику всё, что на душе, а врать не хочу.

В Бога верую и очень надеюсь на него: может, обратит на меня внимание. Стараюсь поменьше совершать плохих поступков, но жизнь… Она у меня такая…

Учусь хорошо – на «четыре» и «пять». Способная. Все это говорят. Если внимательно слушаю на уроке и пролистаю учебник – «пятерка» обеспечена. Стараюсь сама соображать, сопоставлять. Подсказываю и объясняю дурам-девкам и, хоть плохо одета, пользуюсь авторитетом. Но домой к себе они не приглашают. Почему – не знаю. Хотя… знаю: из плохой семьи.

Материны две подруги – Лиза и Тоня – тоже, наверно, проститутки. Всё шушукаются о чем-то, рассказывают. О чем? Наверно, о мужиках. Не обращаю на них внимания. Они злятся.

Самая большая моя привязанность – баба Лида и Олежка. Баба Лида всегда посоветует – всё как надо. Ни разу, никогда не повышала голоса. И, когда случилась эта история с кражей, тоже по-человечески объяснила. Мне ведь было тогда одиннадцать лет.

Олежка – мой друг. Сейчас я в девятом, он – в одиннадцатом. Подружились полгода назад. Дело было так. Я шла из школы домой – нога за ногу. Он догнал, спросил, что случилось. Я что-то буркнула: была очень голодной. Он повел к себе домой, и я увидела, до чего же прикольно могут жить люди. Класс!.. Всё чисто, всё на месте. Еду, вкусную, он быстро и ловко разогрел. Ко мне абсолютно не приставал, только все подкладывал на тарелку.

Родители у него киношники. Несколько раз была приглашена к столу. Сидела и слушала в оба уха – так интересно. Часто уезжают в командировки, но ненадолго. Когда это бывает, Олег приглашает меня остаться.

Он очень высокий, светло-русый, а глаза – голубые-голубые. В общем, парень – класс!.. А еще – добрый. Недавно купил мне красивую кофточку. Родителям сказал правду, куда потратил деньги, которые они подарили ему на день рождения. Похоже, он вообще никогда не врет. По крайней мере, по отношению к себе не замечала. Вино и наркотики не употребляет. Говорит, боится этой дряни. Я наркоту тоже никогда не пробовала. Вино – только один или два раза и то чуть-чуть. Ничего хорошего нет. Лучше – мороженое!..

Трахаться с Олежкой стали не сразу. Подготовились. Он – тоже первый раз. Скажу: ничего хорошего нет – больно. Так что не злоупотребляем и больше – чтобы доказать – только кому? – что уже взрослые.

Очень боюсь забеременеть: аборт делать ни за что не стану, а куда с ребенком? Родить, как мать меня, ублюдка?

Олежкины родители вряд ли позволят ему рано жениться. Да и сам он говорил, что ранние браки – ерунда. Так что здесь мне, наверно, ничего не светит. Спасибо, что привечают.

Мать последнее время совсем осатанела: орет, кидается драться, есть абсолютно не готовит, денег не оставляет. Если бы ни Олег, подохла бы с голода. Он и денег мне немного дает, чтобы еду покупала хоть какую-то.