Здесь живу только я

Все реже и реже ленинградцы катались на трамвае. К тому моменту, когда наступила зима, только редкие единицы могли позволить себе отдохнуть от времени, сесть в потертое кожаное сиденье и долго смотреть в обледеневшее окно на заснеженный город, проходящий мимо под стук вагонных колес. Но в основном трамвай был теперь пуст. А когда он был пуст, он шел со скоростью снега. Незаметно сливался с ним, и тогда его никто не замечал. Тот, кто живет быстро, не успевает увидеть медленного.

К такому положению дел трамвай не мог привыкнуть. Ему хотелось вернуть то, что было вечным, но с появлением часов перестало им быть. Сам же он не мог понять время, хоть иногда и желал этого больше всего на свете — просто для того, чтобы за пеленой нового восприятия жизни не видеть своего одиночества. Не мог понять по той очевидной причине, что он был не человеком, а трамваем. И однажды он впервые в жизни сошел с рельс и отправился в далекий и опасный путь к Владимиру Ильичу Ленину, чтобы спросить у него совета.

Жил тогда Владимир Ильич далеко-далеко от Ленинграда в небольшой избушке посреди леса.

Вышел трамвай из города, попрощался с ним и неторопливо (иначе он не умел) поехал по заснеженной дороге.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. По пути трамвай нагнал одинокого человека в серой красноармейской шинели, устало бредущего вдоль дороги в ту же сторону, что и он. Остановился и заговорил с ним. «Здравствуй!» — говорит, — «Как зовут тебя и куда ты держишь путь?» Посмотрел на него человек и ответил: «Петром меня зовут. А иду я к Владимиру Ильичу Ленину. Хочу узнать у него, зачем людям понадобилось время и как теперь жить, когда все перестало быть вечным». Удивился трамвай и обрадовался: «Я сам к нему направляюсь и хочу задать ему тот же вопрос. Садись ко мне, подвезу тебя. Вместе веселее, да и замерз ты совсем, как я погляжу».

Улыбнулся красноармеец и сел в трамвай. И поехали они вместе, долго разговаривая по пути и умолкая только для того, чтобы подумать о чем-то своем.

Много времени прошло, и в конце концов добрались они до избушки Владимира Ильича. Постучал красноармеец в дверь. «Входите!» — раздался мягкий старческий голос, знакомый им обоим с самого детства.

Когда они вошли в избушку, Ленин сидел в своем кресле у печи и поглаживал котика, сидящего у него на коленях. Прищурился Ильич, посмотрел на обоих внимательно и сказал: