Читаем Здоровый мозг. Программа для улучшения памяти и мышления полностью

НЕ ПРОШЛО И ДВАДЦАТИ ЛЕТ

Уже больше десяти лет пациентам с болезнью Паркинсона, обращающимся в Медицинский центр Перлмуттера, назначают коэнзим Q10. Наконец-то и остальной мир начинает осознавать, как важен этот антиоксидант при лечении неврологических заболеваний. Недавно в журнале Archives of Neurology были опубликованы результаты исследования, в ходе которого пациенты с болезнью Паркинсона получали коэнзим Q10 – антиоксидант, способствующий активизации нейронов. Исследователи делают вывод о том, что «коэнзим Q10 безопасен и хорошо переносится при суточной дозе, не превышающей 1200 мг. У пациентов, получавших максимальную дозу, недееспособность наблюдалась на минимальном уровне. Очевидно, коэнзим Q10 замедляет разрушение мозга при болезни Паркинсона. Результаты исследования требуют подтверждения в рамках более масштабного исследования». В рамках этого исследования оптимальные результаты наблюдались при дозе 1200 мг в день. При этом важно заметить, что мозгу требуются разнообразные антиоксиданты, которые обеспечивают оптимальную защиту именно в совокупности. Поскольку наша программа предполагает получение пациентом всех необходимых мозгу антиоксидантов, мы не назначаем такой высокой дозы коэнзима Q10.

<p>Глава 16. Рассеянный склероз</p>

Рассеянный склероз – это прогрессирующее заболевание центральной нервной системы. От него страдает около 400 тысяч жителей США, из которых около двух третей – женщины. Как правило, заболевание диагностируется в период между 20 и 40 годами, хотя оно может поражать и более молодых, и пожилых пациентов. Считается, что рассеянный склероз имеет аутоиммунную природу, хотя до сих пор в отношении этой болезни вопросов гораздо больше, чем ответов. На сегодняшний день нам известно следующее: при рассеянном склерозе иммунная система организма атакует часть нервной клетки, так называемую миелиновую оболочку, то есть жирное вещество, окружающее и защищающее нервные волокна головного мозга, зрительные нервы, спинной мозг. Разрушение миелина (демиелинизация) оставляет затвердевшую рубцовую ткань (это и есть склероз, то есть уплотнение) вдоль поверхности нервных клеток, что препятствует передаче нервных импульсов. До сих пор неясно, по какой причине иммунная система начинает атаку на миелин. Есть гипотезы, что реакция может вызываться вирусной или бактериальной инфекцией.

В зависимости от темпов развития болезни различают несколько типов рассеянного склероза. Наиболее распространенный тип – возвратно-ремиттирующий: вспышки болезни могут сменяться периодами ремиссии, тянущейся иногда по многу лет. Есть и более серьезные формы заболевания, которые прогрессируют быстрее, но, к счастью, встречаются намного реже. В особенно тяжелых случаях рассеянный склероз может быть изнурительной и смертельно опасной болезнью. Подавляющее большинство пациентов, у которых диагностирован рассеянный склероз, могут прожить довольно долгую жизнь, хотя в пожилом возрасте некоторым может потребоваться трость или даже специальные ходунки.

Рассеянный склероз неизлечим, но существуют препараты, в частности на основе интерферонов, которые могут быть полезны, особенно на начальных этапах. Однако в последнее время применимость этих препаратов ставится под вопрос. По моему опыту, оптимальный подход к лечению рассеянного склероза должен быть основан на изменении питания. При правильном рационе развитие болезни замедляется, период ремиссии увеличивается, пациент может даже отказаться от некоторых лекарственных препаратов.

Рассеянный склероз бывает сложно диагностировать, так как симптомы этого заболевания разнообразны и могут походить на признаки других неврологических или психиатрических расстройств, в частности инсульта или бокового амиотрофического склероза. Основные симптомы рассеянного склероза таковы:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография
Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография

Если к классическому габитусу философа традиционно принадлежала сдержанность в демонстрации собственной частной сферы, то в XX веке отношение философов и вообще теоретиков к взаимосвязи публичного и приватного, к своей частной жизни, к жанру автобиографии стало более осмысленным и разнообразным. Данная книга показывает это разнообразие на примере 25 видных теоретиков XX века и исследует не столько соотношение теории с частным существованием каждого из авторов, сколько ее взаимодействие с их представлениями об автобиографии. В книге предложен интересный подход к интеллектуальной истории XX века, который будет полезен и специалисту, и студенту, и просто любознательному читателю.

Венсан Кауфманн , Дитер Томэ , Ульрих Шмид

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Языкознание / Образование и наука