Здравствуй, 1984-й

Дорога хоть и тряская, однако я опять уснул и проснулся от резкого торможения. Дядька ругался как сапожник, а его жена вытирала кровь с разбитой губы. Авария на дороге случилась, мы чуть не въехали в грузовик. Водитель встречного «ЗИЛа» решил взять наш «Москвич» на таран. Но промахнувшись из-за нашей резкой остановки, затормозил в столб.

Вышли из машины, бухой водила «Зилка», горестно озирал содеянное.

— Цел? — коротко спросил дядька и, получив утвердительный ответ, поехал дальше. Мы даже из машины не вышли.

— Вот, попадётся такой дурак на дороге, и сделать ничего нельзя, — вполголоса возмущался он.

Дальше доехали без приключений. У моих родственников была двушка сталинской постройки, с высокими потолками. Несмотря на первый этаж, балкон был, но он был не застеклён и окна без решёток. Счастливое время. Завтра пятница тринадцатое, вспомнил я, ложась спать. Не особо я суеверен, да и не думаю, что Виктор Семенович мне гадость какую приготовил, скорее, хочет дать последние ЦУ перед моим отбытием. От нечего делать прикидываю свои денежные запасы, вышло меньше полтинника, и это с шестью рублями, данными мне в Ростов, за них наверняка бабка спросит, не из жадности, из любопытства. Утром разбудил не петух, а трамвай, но примерно в то же время. Вот понадобилось ему звенеть в такую рань проезжая мимо дома. По причине жары я спал на балконе, тоже на раскладушке. Проснувшись, я понял, что трамваи ненавижу так же, как и петухов.

Глава 29

Остаюсь один в квартире, ведь дядьке и его будущей жене на работу к восьми, а брат договорился с друзьями на природу ехать. Собирались они с ночёвкой куда-то в сторону Новошахтинска.

Смотрите там аккуратнее, много убитых и изувеченных людей находили рядом и в Шахтах и в Новошахтинске. Нас информировали об этом, — сказал вдруг дядя Миша. — И в июле детей находили убитых, и прошлый год по осени.

Я тогда вздрогнул, но промолчал. Я точно знал убийцу. А сейчас сижу и размышляю, как найти гада. Понимаю что в огромном городе это нереально, значит надо сдать его. Опять же, не хочется привлекать внимание, надо по-умному сделать. Через часик у меня готовы три письма в виде наклеенных на листок бумаги вырезанных из газеты букв и слов.

«Шахты НовошахтинскРостов — серийный убийца Чикатило отч Романович Ошибка группа крови».

Всё что вспомнил, имя я не помню, только отчество и то из-за сходства с царской фамилией, подробностей группы крови и спермы тоже не помню. Пришлось использовать кучу старых газет дяди Миши с балкона. Газеты местные и название населённых пунктов вырезал целиком, да ещё слово серийный, с остальными повозился. Остатки газет выкину. Конвертов у родни было десятка два, я взял три, заклеил. Надо понять, по каким адресам отправить. Ведь нет интернета, хрен найдешь нужную информацию. Всё тщательно протёр от отпечатков, может и без толку. В любом случае, моих там нет — я нашёл у родни в аптечке резиновые перчатки, в них и работал. Помню, что в СССР писали письма типа «Писателю Пупкину», «Актрисе Машкиной» и они доходили до адресата. Тупо вырезаю и наклеиваю слова «обком КПСС», «КГБ области», «МВД области». Собой доволен, если что, есть запасной вариант, который использую, уезжая в Красноярск. Ключи мне не оставили, дверь можно просто захлопнуть, я кстати, ненавижу такие замки.

Почтовые ящики висят сейчас не только около почты. Все три письма у меня в листке бумаги, опять из-за отпечатков, бросаю их в одном месте, где, по моему мнению, малолюдно. Никто на меня внимания не обращает, а видеокамер нет ещё тут. Иду довольный собой пешком, обком недалеко, решил проветриться. Красивое четырехэтажное вычурное здание с разной лепниной, построенное архитектором Померанцевым ещё в девятнадцатом веке. На парадном входе вооружённый пост, тут я предвидел сложности, ведь паспорт я получу только шестнадцатого июля, зато с собой комсомольский билет, он с фотографией. Но оказалось, Виктор Семёнович предусмотрел такую проблему и милиционер в звании старшего сержанта сказал:

— Штыба, Штыба, есть такой, что там у тебя? Комсомольский? Давай сюда, сейчас пропуск выпишем.

Идти надо по широкой лестнице на третий этаж, тут вся самая верхушка обкома и сидит. Почему не второй, например, я знаю, там потолок ниже, так дом был построен. На этаже ещё один пост, но не милиции, — простой вахтёр сидит. Он и подсказывает, куда мне зайти. Заведующий отделом в обкоме это большая должность, полагается немаленький кабинет и приёмная с секретаршей. Отдел, судя по вывеске, имел название «организационно-партийной работы», и я, понимая, как много значит идеология сейчас, ещё больше проникаюсь уважением к его заведующему.

В приёмной человек пять, но она быстро наполняется людьми, выходящими из кабинета — закончилась совещание.

Сергей Семенович, провожая какого-то усатого старика, тоже выходит в приёмную и, замечая меня, машет рукой.

Захожу к нему в просторный кабинет с двумя окнами, здороваюсь за руку.