Здравствуй, 1985-й (СИ)

— Техничный, но бьёт не сильно, нет силы в ударе, у тебя, наоборот, силы много и техника хороша. Не бойся обострять, работая по корпусу, голову он прикрывает хорошо, да и пластичный. Ты проигрываешь по моим подсчётам, рискуй!

Вышел заряженный и уверенный в себе, пошёл на сближение, тот грамотно пятится, уходя от углов, пару раз достал меня по лицу, но не сильно, а вот я когда смог до него дотянуться, то потряс его всего целиком. Парень упал на колени и не мог продышаться.

Врач на ринге. Ничего, жить будет паренёк, но меня запомнит.

Вечером пригласил Лену с Олей на бокс, отказались, дела у них. Знаю, какие дела — обоих Петров окучивать. Да и шут с ними. С Петьками, а за Лену я ещё поборюсь.

Финал у Казаха не задался, его соперник делал с ним, что хотел, большой будет мастер, не уверен, что и я сейчас с ним справлюсь. Правда, сосед мой достоял до конца. Всё-таки у «мухачей» редки нокауты.

Я на свой финал вышел спокойным, у меня будто уровень апнулся после вчерашнего боя, стал себя чувствовать сильнее, всё вижу, всё могу. Нокаут. Ну его!! Дотягивать до подсчёта ударов не хочу, беспредел возможен. А так, нет тела — нет дела. В смысле, тело — вот оно, но победить оно никак не может, так как не мычит, не телится после акцентированной двойки в челюсть — нокаут! У тренера как камень с души упал, одна победа, один финал, это я вам скажу немало!

— Толя, первый разряд тебе не получить, — попытался он огорчить меня.

— Боёв мало с перворазрядниками? — спросил я, вспоминая советскую систему.

— Там не так, было бы первенство края, а не первенство города, хватило бы. Три боя победил, в турнире четыре перворазрядника, чистый первый разряд, — пояснил Игорь Леонидович. — За второй поборемся, там надо десять боёв, а у тебя девять, но твой соперник в одной шестнадцатой из-за травмы не смог. В крайнем случае, проведём ещё турнир, в нашем Октябрьском районе.

Наградили меня по-королевски! Кубок, значок, почётная грамота, чехословацкие кожаные перчатки! Теперь у меня свои будут. И для нашей секции подарок — кожаный мешок. У Бейбута вместо кубка — вымпел.

Тренер наказал завтра быть с утра в зале, будет кто-то из начальства нас поздравлять, намекнул на подарки.

Заходим в общагу и видим толпу народа около дверей соседок, в том числе и воспитателя Игоря.

А что случилось?

Глава 12

В коридоре толпятся человек десять наших с Бейбутом одногруппников и заглядывают в комнату. Игорь стоит, скрестив руки на груди, и смотрит на одного из Петров — Колесникова. Пётр полуодет, причем не хватает у него нижней части одежды, ну кроме плавок.

— Игорь, что тут произошло? — пытаюсь заглянуть в комнату к Лене.

— Стекло разбили, и вот этих гавриков словили, — ухмыляется неприятно он и, указывая глазами на кубок в руках, спрашивает. — Что за кубок, что за перчатки?

Мне не нравится, что он загораживает диспозицию в комнате, но я отвечаю:

— Чемпионом города стал по боксу, Бейбут — финалист.

Быстро открываю дверь и кидаю трофеи за порог своей комнаты, финалист поступает также. Потом, резко отодвигаю плечом и Игоря и Петра, и сразу вижу, что творится в комнате. На своей кровати сидит, по всей видимости, неодетая Лена, спрятавшись под одеяло почти с головой. Рядом стоит торжествующе возмущённая соседка Оля, и в комнате разбито окно, через которое виднеется второй Пётр — Малышев.

— Штыба, ты чего себе позволяешь? — пытается вытащить из комнаты меня Игорь.

Как-то моментом зверею, и, толкнув его в корпус, говорю:

— Руки убрал, воспитатель! Ты чего тут устроил за цирк? Время отбой, а ты собрал толпу народу и к девочкам вломился.

Ответить он, конечно, не может, так как молча офигивает от моей дерзости.

— Они, она, он стекло разбил, — заканючил Колесников.

Эээ, да он походу бухой ещё! Надо прекращать всё это собрание.

— Так! Все по комнатам, кино закончилось, — кричу я и начинаю подпихивать всех от входа, закрывая дверь в комнату соседок.

— Ты, Толя, не командуй тут, ещё и толкнул воспитателя! — заблажила одна из девочек, не из нашей компании.

Легонько беру её за шею, и оттаскиваю от двери, которую она пытается опять открыть.

— Бегом я сказал по комнатам, считаю до двух, уже раз! — кричу остальным.

— Два! — в азарте, почти радостно, кричит Бейбут, и начинает бить по корпусу сначала Петра, а потом и ещё двух парней, которые стояли у двери.

Пару мгновений и — перед дверью два парня, Игорь и Петр, оба расстроены и злы, только Пети еще и досталось. Остальные рассосались, не желая ввязываться в ссору с нами.

Захожу в комнату, ища штаны Колесникова, нахожу их на стуле, кидаю в коридор и говорю голове в окне:

— Петя! Бегом в общагу!

— Пошёл ты, — слышу пьяное бахвальство в голосе Малышева.

— Бейбут, да оставь ты Петю! Хватит ему! Сбегай по дружбе на улицу, Малышева притащи сюда.

— Да по лицу не бей! Сильно! — кричу уже спине Казаха, которому такое развлечения явно по душе.

— Ты знаешь, что они тут делали? Я в окно видела! — радостно сообщает мне Ленина подруга, которая, как выяснилось, ей совсем не подруга.