Здравствуй, 1985-й (СИ)

— Знаю! В карты на раздевание играли, а ты с Малышевым в окно подглядывала что ли? О!!! Так вы там обжимались? Ну, а родители в курсе твои или нет? Что ты уже по ночам на улице с парнями гуляешь?

— Ты чего! Это я потом уже Петю позвала, чтобы он убедился! А про тебя она говорила, что ты — валенок! — не в тему добавила Оля.

— Это было сразу после консультации, в первый день, не верь ей! — высунулась уже спокойная, но красная как помидор голова Ленки.

— Да валенок, так валенок, а вот чего твоя подруга тут цирк устроила, сама разберись. И ещё, Ленка, по полу не ходи — тут стекло, сейчас пойду пылесос искать. И, да! Вы в карты играли, — сказал я и вышел в коридор, закрыв дверь.

— Штыба ты знаешь, что я с тобой сделаю? — зашипел Игорь, оставшийся в коридоре один, без потерпевшего преступника Колесникова.

До него явно не дошло, что меня сейчас злить не надо. Это же надо, взрослый парень и вместо того, что бы замять конфликт устроил зрелище для всех.

— Тебя завтра уже не будет, сгною, комсомольское собрание, — несвязно шипит обозлённый воспитатель.

— Ты доживи до завтра сначала. Да и потом ходи лучше с охраной. Знаешь, как тяжело сломанными руками выбитые зубы собирать?

Он бы может и дальше продолжил угрожать, но увидел как Бейбут радостно подпинывает разбившего стекло ревнивца Малышева. Я давно заметил, что у моего соседа специфическая такая репутация отмороженного на всю голову малолетнего бандита, я-то знаю, что он искренний, думающий, надежный парень, пусть и слегка заводной, а вот со стороны кажется, что он тебя вот-вот ударит, даже если он просто время спросил.

— Завтра у Анны Дмитриевны поговорим, — развернулся и пошёл к себе Игорь.

— Здрасте! А окно у девочек кто вставлять будет? И не у Анны Дмитриевны, а у Олега Павловича, — крикнул вслед я.

— Он уехал, не переживай, тебе хватит, — невнятно погрозил Игорь, проигнорировав реплику про окно.

— Рассказывай, где пили, чего стекло бил? — повернулся я к хулигану.

— Играли в карты у нас, бутылка вина была. Они ушли, потом Оля сказала, что в комнате заперлись и её не пускают, я и разбил, — после общения с Бейбутом, Малышев и не думал запираться, отвечал чётко и по делу, и явно видно, что он ни по печени, ни по уже разбитому носу больше получать не хотел.

— А что тебе Леночка моя что-то обещала? — картинно хмурю брови.

— Нет, это Колесников, гад, ничего не обещала, — быстро ответил Пётр, глядя на Казаха.

— Думайте где пылесос взять и чем дырку в окне заделать, — даю задание я и прислушиваюсь к шуму в комнате девочек.

— Завтра домой поедешь, крыса! — бушевала Ленка. — Не было ничего у нас, а захочу — будет, и тебя не спрошу.

Со стороны «Павлика Морозова» в женском обличии были слышны только всхлипы. Стучу в дверь, и, не дожидаясь, захожу. Ленка скачет на одной ноге пытаясь надеть узкие джинсы, мне ничего не говорит, просто поворачивается попой и в два прыжка влазит в импортные штаны, сверкнув округлым задиком, который на меня удивительно не действует.

— Спасибо, Толя, извини, я тебе потом всё расскажу, а сейчас нам убираться надо! Нашёл пылесос? — говорит она, не глядя на сидящую на кровати и плачущую соседку.

— Тапки обуй, и крупные осколки собери, пылесос уже ищут, Отелло твой, — беру руководство устранением катастрофы на себя.

— Ай, найдёт он! Как же! Дурак, возомнил о себе, — порывается выйти Лена.

— С ним Бейбут, найдёт, не переживай!

И действительно раздался вопль Бейбута из коридора:

— Нашли!

— Этот найдёт! Сегодня только сидели и вспоминали, кого он из наших ещё не бил, вроде только тебя за неделю, — поражает меня Ленка.

— Что прям бил? — не верю я.

— Так шутя, пару раз каждого приложил, как ты с ним справляешься?

— Сам его бью, — честно говорю я и хвастаюсь. — Первенство города выиграл по боксу, а Казах в финале проиграл.

— Странный ты, — принимая пылесос у Бейбута, говорит Лена. — Ты же сам за мной ухаживал, я думала, ты прибьёшь меня сейчас. Я тебе позже расскажу всё, а пока выкиньте половик вместе с осколками, я лучше новый потом куплю.

Постепенно мы навели порядок в комнате. С окном поступили проще, я занавесил простыней дырку, прикрепив нижний край к подоконнику, чтобы не развевался.

— Залезут в окно, что эта простыня, смех один, а не защита, — сказала уже немного успокоившаяся Оля.

Беру листок бумаги альбомный и карандаши, лежащие рядом. Рисую череп с костями и подпись «Не влезай! Убью!» как на табличке электрощитовой, и вешаю с той стороны простыни на клей.

Все смеются, отходя от стресса. Идём спать, уже к двенадцати время идёт.

— Бейбут! Говорят, ты бьёшь всех наших парней? — уже в кровати спросил я.

— Пистят! — моментально отозвался сосед. — А кто сказал?

— Кто надо сказал, спи, — ворчу я.

— Шутю я, так пресс проверяю, пусть спортом занимаются, это я им помогаю! — частично сознаётся сосед.

— Оппа! А я думаю, как тебя стимулировать! Пресс говоришь? Надо попробовать, — и, не слушая соседа, проваливаюсь в сон.

Утром по пути на завтрак меня встречает плакат с текстом:

Сегодня в 10.00 состоится комсомольское собрания группы 1-84!

Тема: разбор поведения наших товарищей:

Анаталий Штыба!