Здравствуй, дедушка Кощей (СИ)

— Да? Вот же дикари. Ну, раз это понарошку… Ну, давайте тогда, разрешаю. Только не тяните, а то гости уже устали, покушать и выпить хотят.

Гости дружно закивали, а бойцам выдали по сабле и они стали на пяточке возле трона друг напротив друга. Замелькали сабли, выбивая тучи искр, бойцы закружились в пляске. Это было изящно, показательно, невероятно быстро и… очень скучно. Ну да, здорово, но эти двое бились с таким мастерством, что было невозможно уследить за их движениями. Просто смазанные полосы в воздухе, осыпаемые искрами. Я зевнул, Михалыч почесался, Кощей за спиной булькнул самогоном, Гюнтер снова вздохнул.

Минут через пять, народ уже откровенно заскучал. Кое-где над гостями вился дымок самокруток, дамы оживленно обсуждали наряд невесты, под ёлочкой кого-то пинали ногами. Живенький ритм свадьбы явно нарушился, а эти показушники без устали крутили финты, выписывали пируэты, бахвалясь своим мастерством. Да мы и так в Калымдае не сомневались. Похоже, у него комплекс неполноценности и он всячески старается его компенсировать вот такими показательными выступлениями. Пора, пора психушку строить…

— Гюнтер, сходи, разними их, — предложил я.

Дворецкий опасливо покосился на звякающие сабли и категорически замотал головой.

— Деда?

— Кто тут из нас царь? — проворчал Михалыч.

Ну, как всегда — всё самому делать приходится.

— Калымдай! — заорал я. — Хватит! Всё-всё, завязывайте.

Бойцы остановились, гости оживились и снова подтянулись к трону. Калымдай со своим спарринг-партнёром довольно улыбались, хотя оба были в порезах и царапинах. У полковника его щегольская рубаха была разрезана в двух местах и сквозь неё уже проступила кровь, а у терминатора кроме порезов на груди, алой полосой через всю щеку тянулся новоприобретенный шрам, но рожи их так и сияли от удовольствия. Дикари-с.

— Ваше Величество, — галантно поклонился терминатор и продолжил без всякого акцента: — Прошу прощения за задержку свадьбы во время этого представления, но умоляю не гневаться, а понять нас — традиции.

Так он еще и Калымдаев воспитанник, судя по манерам. Клоуны, блин. Ладно.

— Молодец, служивый, стань в строй… Э-э… к гостям, говорю иди… Хорошо, порезвились немного, а теперь продолжим. Продолжим, говорю! Ну-ка заткнулись все дружно и слушаем меня-батюшку!

Когда воцарилась тишина, я перешёл к заключительной части:

— По древним нашим традициям, даденым нам дедами-прадедами, правящий ныне монарх, то есть — я, — я смущенно шаркнул кроссовком, — волею, данной ему… блин, ну, мне, то есть… Короче, волею данной мне богами, а главное — Кощеем-батюшкой, я имею полное право соединить этот союз двух любящих сердец, чем сейчас и воспользуюсь.

— Наконец-то, — загалдели в зале, — давно пора! Жрать охота!

— Цыц! Итак, вот этой самой волей, данной мне вышеперечисленными лицами, объявляю нашего славного полковника Калымдая и очаровательную Тамарку, племянницу, кстати, нашей не менее очаровательной Аргриппины Падловны, мужем и женой! Давайте, целуйтесь. Ура!

— Ура! — заорали все, а Калымдай с Тамаркой принялись за поцелуйчики.

— Пожрём теперь! — радовались придворные.

— Нет, ты глянь, Свиридовна, как он к ней присосался, а!

— И не говори, Марусь, а мой-то, чмокнет разок в щёчку и сразу в койку тащит. Никакого романтизьму.

— Серёга, забей и мне место поближе вон к тому осетру, что рядом с бутылками лежит! А то, вона Мишка с евойнаю бандой уже тудыть нацелилси!

— Эй, Калымдай, ну куда ты руками полез?! Гля, Семёновна, так и шарит, так и шарит! Погоди, родненький до спальни, там-то уж и порезвишьси!

— Да не мешай, Григорьевна. Хоть посмотреть-то…

Я стоял, приветливо улыбаясь во все стороны и шипел сквозь зубы:

— Калымдай, завязывай! Тамарка, хватит же! Сейчас гости нас сожрут вместо закуски! Агриппина Падловна, ну хоть вы на них повлияйте! Ну что это за бесплатный сеанс немецкого порно?!

Наконец все утихомирились и расселись за столы. Не всем, конечно, хватило места в тронном зале, но и обиженных не было. Пиршественный стол продолжался в коридорах, не прерываясь, заворачивая на поворотах, проходя через малые залы и так по всему дворцу. Кощея беспокоить не стали, только поменяли опустевшую бутылку на новую, а через полчаса Гюнтер при помощи рыцарей-зомби, оттащили царя-батюшку в соляную комнату — нельзя пока ему долго вне её находиться. И понеслось.

Хоть я и старался есть поменьше, но блюд было так много, а еда смотрелась так аппетитно, что выдержать такого искушения слабое сердце несчастного, но гордого компьютерщика, не смогло. Сердце шепнуло желудку "Давай", тот взвизгнул от радости, мозг вздохнул и отключился, а руки и челюсти перешли в активный режим. Наконец-то!