Здравствуй, Гр-р!

Я сказала, ЧТО. Гр-р ждал, что я буду спрашивать, что это за Соня, да как у них все складывалось… Не дождется! Не буду я спрашивать! Мало ли, какие бабы у него были! Тогда — это тогда, а сейчас — это сейчас. И даже не поинтересуюсь, как он к этой Соне в данный момент относится. Нельзя мужикам такие вопросы задавать — ты ее все еще любишь? Ты ее больше не любишь? Или — а меня ты любишь? Мужик, чтобы ответить, должен задуматься. А когда мужик задумывается, он начинает сомневаться, и вы можете получить совсем неожиданные ответы. Скажите ему лучше: "Я тебя люблю", и услышите: — "И я!". Интересоваться можно только его работой:

— Гриша, а как у тебя дела на работе?

— А чего это ты про работу спрашиваешь?

— А я разве никогда не спрашивала?

— Спрашивала… Сегодня все нормально… Да, Клава Ежова на работу вышла… Она в декретном была, с дочкой сидела… Я ей сказал, чтобы с этим… меня никогда больше не соединяла…

— Гр-р, а куда мы едем?

— А я еще не сказал? В город Карасик. Там один человек есть — то, что ты хотела.

Энск остался позади, как и день. Мы ехали по темной дороге, справа и слева черной стеной стоял лес. Машин становилось все меньше. А минут через двадцать мы вообще остались на дороге одни. Джип мчался, прорезая мрак фарами. Отмахав еще километров двадцать, Гр-р спросил, нет ли у меня чего пожевать. Я заставила его съехать на обочину и остановиться. Пожевать — это я не понимаю. Есть человек должен в спокойной обстановке. Мы сели на заднее сидение, и я смотрела, как Гр-р наворачивает фаршированные блины, запивая горячим чаем, и почему-то мне казалось, что на всей земле только мы с Гр-р и остались — так было тихо. Потом Громов умудрился угнездиться на сидении, уткнулся мне в колени и сказал, что подремлет десять минут. Я старалась не дышать и не шевелиться, но ровно через десять минут Гр-р поднял голову, потянулся и сказал:

— Ну все, поехали дальше — до Карасика километров пятнадцать осталось.

— Гр-р, а как тех, кто в этом Карасике живет, называют — караси и карасихи? Карасяне?

— Карасикогородцы, наверное… Не знаю. Приедем — спросишь…

3. Мы приезжаем в Карасик, я встречаюсь с экстрасенсом, а Гр-р пользуется успехом у дам.

— Ну, все, приехали, — сказал Гр-р и свернул с шоссе на дорогу, скоро ставшую улицей.

Лес и не думал кончаться и по-прежнему тянулся справа и слева. Но теперь среди деревьев светились окна домов.

— По-моему, сюда… — Громов повернул еще пару раз, потом мы въехали в какие-то ворота и оказались во дворе. И двор, и освещенный дом за ним показались мне какими-то уж очень большими.

Во дворе тесно стояли машины — одна из них разворачивалась, чтобы уехать, и Гр-р поставил джип на освободившееся место. Среди машин толклись люди — прямо толпа.

— Ну, Карп дает, в самый сенокос попали… — прокомментировал Гр-р ситуацию.

— Гриша, может, очередь надо занять — или там по предварительной записи?.. Ты меня, вообще, к кому привез?

— К кому надо… Вот увидишь…

Тут дверь дома открылась, и в желтом прямоугольнике проема возник черный силуэт — явно женский.

— Кто из вас Григорий и Нина? Проходите…

Я вцепилась в Гр-р:

— Я боюсь… Откуда она узнала, что мы здесь?

— Ты же сама хотела к экстрасенсу! Он нормальный мужик, я его знаю. Разве я повез бы тебя неизвестно к кому?

Женщина в дверях махнула рукой, показывая, куда идти. Как были, в куртках, мы прошли через тамбур, перегороженный зачем-то пятью или шестью — не меньше! — рядами портьер, и оказались в комнате, все освещение которой — пламя в двух треножниках у входа. Что там было по углам — не знаю, видно не было. Посредине возвышалось сооружение типа трона, на котором восседал мужичок. Лицо не рассмотреть, единственное, что я заметила — небольшой рост мужика — чуть выше сидящей собаки, но не намного. Перед троном стояла обычная лавка, на которую мы с Гр-р и уселись.

— Здравствуй, Карп. Вижу, процветаешь, — сказал Громов, обнимая меня за плечи.

— И тебе не хворать, Григорий Романович. Отпусти ее, не бойся…

Это про меня… А Гриша, значит, боится… А что тогда мне остается? И я, как всегда, превратилась в девушку с веслом.

— Нет, Карп, не могу отпустить — жизнь коротка, каждая минута любви на счету, — услышала я голос Громова.

— Придется — иначе ничего ей не смогу сказать. А вы же за этим приехали?

— Гриша, иди. Я сама…

И я осталась один на один с коротышкой.

— Спрашивай…

— Я хочу знать, что я могу.

— Все…

— Как — все?

— Так — все. Все, что захочешь. Без фантастики, конечно. Горы двигать, дождь вызывать, засуху насылать, летать или стать юной девой — не получится. А остальное… В тебе сила тридцати поколений магов.

— Тридцать поколений… Это когда ж началось, тысячу лет назад?

— Маги обычно долго живут. Так что тысячи две с половиной тому назад…

— И все одинаково умели?

— Нет, конечно. Как в любом ремесле, у кого-то лучше получается, у кого-то хуже. Но сила имеет свойство аккумулироваться. Твоя внучка будет сильней тебя.

— Нет у меня внучки, вот заладили…

— Нет — так будет…

— Ну, хорошо, предположим, есть у меня некая сила. А как ею пользоваться? Как научиться — заговоры там, обряды…