Здравствуй, Марта!

— Непонятный дом какой-то, — рассказывала Нине старшая сестра Мария. — То все тихо, то гости нагрянут. Недавно меня позвали. Не хотела идти, да как откажешься. Пошла. Гости эти молодые и разговаривают по-литовски, один только русский знает. Все выпытывал у меня, как до войны жили, да что. Страху я натерпелась в тот вечер. Ну, ладно я умею язык за зубами держать. А вдруг еще приедут да тебя позовут? Выдашь ведь себя с головой!

И как в воду глядела. Снова на хуторе появились гости. На этот раз хозяйка пригласила Марию вместе с сестрой — хотят посмотреть, познакомиться.

Пошла, хотя и в самом деле «могла выдать себя с головой», а вернулась — и к матери:

— Мама! Они же почти все русские! Свои они — местные партизаны! А хозяйка, Розалия Висминене, знаешь кто? У нее мужа еще в сорок первом расстреляли — коммунист был. А дочь Адольфина и сын Валюс — в отряде. Как хорошо-то, мама!

Под стать Нине была и Рая Маркова, стройная, черноволосая девушка из новгородской деревни Теремец. Певунья и пересмешница. Обе они стали вскоре помощницами партизан.

Заинтересовался отряд и Мартой Лаубе. Зимой сорок четвертого года пришла в Мажейкяй партизанка Мария Толканова. Встретилась со связной отряда медицинской сестрой Эльзе, разузнала все о Марте и решила поговорить с ней.

Давно Марта мечтала о такой встрече и потому обрадовалась ей несказанно. Беседовали долго, обо всем договорились, под конец Марта пожаловалась:

— Сколько молодежи угоняют в Германию. Я знаю, когда отходят эшелоны, могу заранее сообщать. Если бы вы организовали нападения, побеги...

— Передам в отряд, — пообещала Мария, — а ты вот что, будь поосторожнее. Мы вот узнали, кто ты есть на самом деле, так ведь и другие, кому не надо, узнать могут. Поняла меня?

— Поняла, да только волков бояться — в лес не ходить! — прищурилась Марта.

— Правильно, но береженого, говорят, бог бережет, — поговоркой же ответила Толканова. — Ты часто бываешь у Алексея Алексеевича Новикова. Он человек надежный, но квартиранта его остерегайся.

Не сразу доверился отряд Марте. Лишь после того, как в Мажейкяе побывал и лично переговорил с Мартой начальник разведки Григорий Крюков, стал появляться в городе связной партизан Висманас Стасис. Через него отряд узнавал от Марты обо всем, что делалось в городе. И Марта стала выходить на связь в соседнее местечко Тыркшляй.

«А теперь до свидания, родные...»

На земле стоял май сорок четвертого. Время отсчитывало первую годовщину со дня освобождения Новгорода и земли новгородской. Чрезвычайная государственная комиссия назвала цифры: за время хозяйничания немецко-фашистских оккупантов на территории области уничтожено свыше ста восьмидесяти тысяч военнослужащих Советской Армии, угнано в неволю свыше ста шестидесяти тысяч мирных жителей, нанесен материальный ущерб на тридцать с лишним миллиардов рублей!

Вернувшиеся из эвакуации жители Новгорода приступили к его восстановлению. Уже ходили поезда до Чудова. Приступила к перевозкам пристань. Работали пекарня, первая очередь бани, открылся первый магазин. Жизнь возвращалась в опустошенный, взорванный, истерзанный город, в котором при освобождении осталось всего сорок более или менее пригодных для жилья домов. Но все еще были мертвы деревни, опустевшие в октябре сорок третьего.

Напряженно-беспокойно стало в Мажейкяе. Узнали здесь и об освобождении Новгорода, и о снятии блокады Ленинграда, и о стремительном зимнем наступлении советских войск. Вспыхнула, окрепла надежда на освобождение: сейчас уже скоро! Вот-вот!

А враг лютовал. Продолжался угон населения в Германию, свирепствовали гестапо и другие карательные органы. В городе и окрестных деревнях, как и в сорок первом году, начались массовые аресты.

Вражеским ищейкам удалось установить, что в деревне Баленай партизаны бывают в стоящем у самого леса доме Пунзиса Иоза. Предатели Антанавичюс и Савицкас выследили, что встречаются с партизанами Нина Леонтьева и Рая Маркова. Староста деревни Адам Лупейка, известный под кличкой Замбис, проверил и подтвердил эти сведения.

Второго мая партизаны обнаружили близ своей базы подозрительного человека. Человек этот клялся и божился, что приехал в лес за дровами, у него большая семья, дети... Задержать бы его, проверить, но его отпустили. Отпустили вражеского лазутчика, выследившего местонахождение отряда.

На другой день Рая Маркова и Нина Леонтьева должны были уйти в лес — дальше оставаться на легальном положении им было уже опасно. А утром войска СС и полицаи окружили лагерь партизан. Они сумели незамеченными близко подойти к лагерю: часовой плохо слышал, — но застать партизан врасплох, как было задумано, не удалось. Вспыхнул бой. В нем пали начальник разведки лейтенант Крюков, сын Розалии Висминене Висманас Валюс, ранены ее дочь Адольфина, Михаил Сагайдок, Валов, однако отряд вырвался из окружения.

Взбешенный неудачей начальник полиции Мажейкяйского уезда Фабиянавичюс Иозас отдал приказ арестовать всех выявленных партизанских связных.

Первой взяли Нину Леонтьеву.

— Куда ушли партизаны?

— Не знаю.

— С кем из них вы поддерживали связь?

— Ни с кем.