Здравствуй, Мир! (СИ)

Хм, да как-то и сам не знаю. Не то, чтобы предложение не понравилось, нет. Наоборот: оно было очень заманчивым — свой собственный домик вместо койко-места в бараке, это ОЧЕНЬ заманчиво. Но вот гражданство и обязанности… Понятно, что никто меня с кнутом погонять не будет. И каких-то серьёзных поручений навязывать тоже… пока. Да и то, что я сейчас, официально этого гражданства не принимал, не значит, что меня не смогут «убедительно попросить» сделать то-то и то-то, буде это сильно понадобится властям. Но всё же сейчас, я остаюсь морально свободным. Я никому и ничего не обещал. Никого, ПО СВОЕЙ ВОЛЕ, выше себя не ставил, не вручал права распоряжаться собой. И любая попытка что-то от меня потребовать, что-то навязать, будет нарушением моей воли, а значит развяжет мне руки на совершенно любые ответные действия. В частности, я могу встать и уйти. Совсем уйти из Ганола. «Стелс-режим» от навыка «Травник» даёт мне такую возможность.

Естественно, придётся бросить здесь всё: накопленное имущество, оружие, деньги. Деньги особенно жалко, но они тоже металлические, их с собой не возьмёшь… Хотя! Стоп! Есть же ещё Гильдия с её услугами банкинга. Мне просто сделают особую отметку на карточке Авантюриста, и я смогу получить свои кровные в любом отделении Гильдии на континенте!

Про это стоит помнить. И подготовить «страховочный» капитал заранее. Хм. Пожалуй, этим и стоит заняться…

***

— Поговорили? — спросил седовласый мужчина в белом балахоне с откинутым с головы капюшоном, сидящий в кресле перед столиком, расчерченным черными и белыми клетками. Сверху на этом столике стояли красивые, вырезанные из светлого и тёмного хрусталя фигурки, складывающиеся в шахматную партию.

Мужчина был сед. При этом коротко острижен. Он был сухощав, черты лица имел острые, угловатые. На подбородке его красовалась аккуратная бородка. Тоже седая. В целом, на вид ему можно было дать от пятидесяти до шестидесяти лет, если подходить с Земными критериями оценки возраста.

Поверх балахона на нем не было цепи с храмовым или Гильдейским символом, поэтому, очень сложно было судить о его ранге и принадлежности. Всё же, белый балахон могли носить, как храмовники, так и маги, не зависимо от степени посвящения или ранга силы. Это не нарушало никаких писаных или неписаных правил либо запретов. Подобное нигде и никак не регламентировалось.

Однако, само то, что кресло со столиком располагалось в отдельной комнате Королевского Замка Ганола, и не где-нибудь в строении возле стен, а в центральном донжоне, уже само говорило за себя.

Кроме кресла и столика, в помещении, достаточно небольшом, располагались и иные предметы, такие, как ковры, книжные шкафы с остеклёнными дверцами, письменный стол, тахта, Большая карта континента на дальней стене, магические светильники на стенах, ещё всякая мелочь. Сложно было по ним однозначно судить о назначении этого места. Оно могло бы с равным успехом выполнять и роль рабочего кабинета, и личной комнаты, и комнаты отдыха.

Однако, в глаза бросалось то, что в этом помещении не было окон.

— Поговорили, — ответил мужчина в кожаной куртке, который только что вошёл в помещение, прикрыв за собой массивную окованную железными полосами деревянную дверь. Особого подобострастия в его голосе не было слышно. Однако, и насмешка, ирония, игривость, несерьёзность либо пренебрежение так же отсутствовали. Мужчина, как минимум опасался седого «балахонника», сидящего за шахматным столиком и не поднимающего взгляда от развернувшейся шахматной партии. На вошедшего мужчину он не смотрел.

— И как он тебе? — задал вопрос человек в белом балахоне, продолжающий разглядывать фигуры на столике перед собой.

— Не глуп. Достаточно проницателен и наблюдателен. Достаточно адекватно оценивает обстановку, в которой оказался и принимает её. Причём, принимает даже легче, чем остальные Герои, хотя, за счёт возраста и пластичности психики, им должно быть с этим гораздо проще, чем ему.

— Что-то ещё? Что-то особенное? — зацепился за малейшие оттенки интонации собеседника человек в балахоне.

— Пожалуй… Это сложно передать словами. Он… не агрессивен. Совершенно. Вполне адекватен, но неагрессивен. Не амбициозен. Уверен, что я ему не понравился. И я старался исподволь зацепить его, невербально спровоцировать. И он, возможно, это даже понял. Но остался всё так же благодушен. Моя провокация не вызвала в нём агрессии. Он просто принял меня, как данность, как измазанный дерьмом камень возле дороги принимают: ну камень, ну измазан дерьмом, выглядит и пахнет плохо… и всё, — осторожно подбирая слова, проговорил мужчина в кожаной куртке.

— И, что думаешь по этому поводу? — подвинул одну из фигур человек в белом балахоне, поглаживая другой рукой свою бородку.

— Этот не из «мстителей». Если начнём на него давить, что вообще-то довольно сложно будет сделать: ему терять и держаться не за что, то он не станет с нами даже пытаться «бодаться». Просто уйдёт. Оставит всё, встанет и уйдёт в том, в чем будет в этот момент.