Здравствуй, папочка Мороз!

– А кстати, почему бы нам не пойти всем вместе? – усмехнувшись, предложил Мельников. – Как настоящая семья!

– Какая, прости, семья? – фыркнула я. – Шведская, видимо?

– А мне нравятся твои фантазии!

– Мама, а что такое шведская семья?

– Так мы идем гулять или нет?! Здесь очень душно, я задыхаюсь!

Голоса слышались со всех сторон, постепенно превращая разговор в неконтролируемый балаган. Только Леня стоял молча в стороне, заложив руки в карманы джинсов, словно его это все никак не касалось. Впрочем, так оно и было. Он был вынужден наблюдать весь этот срам исключительно из-за меня.

– Хватит! – повысила голос я. – Да, мы идем гулять. И хорошо, раз одной тети вам мало, мы с Леней вас всех выгуляем, если он, конечно, не против.

Я виновато посмотрела на человека, которому обещала нормальное свидание. И уж явно он мечтал совсем не о том, во что это все в итоге вылилось. Но внешне Леня никак не дал понять, что разочарован, лишь спокойно передернул плечами в ответ:

– Почему бы нет?

– Спасибо, – шепнула я ему, накидывая пальто. – Обещаю, в следующий раз все будет иначе.

Он коротко кивнул и мы все дружно вывалились наконец из моей небольшой квартиры, которую жизнь к подобным сборищам совсем не готовила. Спускаясь по лестнице вниз, я никак не могла отделаться от ощущения, что этот нелепый «семейный» поход ничем хорошим не закончится. Для меня – уж точно.

Охренеть-не встать! Пока я пытался избавиться от Лаймы, Вьюгина зря времени не теряла и занялась ровно противоположным – нашла себе какого-то цуцика!

Он мне не понравился сразу. Прежде всего, потому что стоял с таким видом, как будто знал: Снежана никуда не денется. Но я тоже хорош – надо было не в попытки вызвать ревность играть, а запретить невестушке даже думать в сторону того, чтобы увидеться с Митей. Ну и… с другой-то стороны, если она перестанет носить статус моей невесты, ничего, кроме слияния двух корпораций не потеряю. В финансах, конечно, будет довольно ощутимый минус… Но что-то мне подсказывало, что в итоге к этому решению я и приду.

А пока у меня в планах было присмотреться к Вьюгинскому хахалю, чтобы понять, что между ним и матерью моего ребенка происходит. Ну не могла же она взаправду добыть себе его за какие-то пару дней!Что-то здесь было нечисто.

Как только вышли на улицу, Митя оказался между мною и Снежаной, вцепился ручонками в наши рукава и такой вереницей мы направились «гулять». Все молчали, только Лайма то и дело охала и ахала, оскальзываясь на высоченных каблуках, и я уже собрался было отправить ее подождать нас в машине, когда Митя радостно закричал:

– Рождественская ярмарка! Идем туда! В том году мы там не были. – Он чуть крепче сжал мой рукав и доверительно добавил: – У меня ангина тогда была.

– Кстати, у меня есть очень хороший семейный врач. Снежана, если нужно…

– Не нужно! Митя ходит в прекрасную поликлинику. Хорошие врачи есть и в обычных медучреждениях, если ты не знал.

Вьюгина была раздражена, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы это понять. Что ж, а меня это полностью удовлетворяло. Пусть свыкается с мыслью, что у Мити есть отец, и он (то есть, я) будет участвовать в жизни сына на все сто процентов.

– Идем скорее! Там есть леденцы… помнишь, мамочка, какие ты мне покупала… как тросточки.

Сын тем временем, полностью увлекшись действом, потащил нас с Вьюгиной за собой с такой недюжинной силой, что нам ничего не оставалось, как обогнать остальных.

Я бывал на разных ярмарках – самые занимательные были в Европе, но и они быстро набили оскомину. И вот сейчас, на самой обычной городской площади, уставленной продырявленными крытыми киосками, я вдруг понял, что такого чувства не испытывал никогда.

Становлюсь сентиментальным, черт побери. Как бы не начать вязать носки и отправлять их в дома престарелых.

– Папа, а ты будешь леденец? И маме купи! – Митя смотрел на конфеты, не зная, какую выбрать.

Вьюгина же в свою очередь – хмуро высматривала среди толпы остальных.

– Ой… сладкоееее, – презрительно протянула Лайма, оказавшись рядом, словно чертик из табакерки. – Сладкое мне нельзя, у меня от него зубы портятся.

– Еще бы, – тихо фыркнула Снежана. – Можно оставить все свои виниры на палочке.

Я не сдержался и громко заржал. Лайма сделала вид, что увлечена еще какими-то товарами в соседних киосках, я же взял Митю на руки и мы начали диктовать заказ продавщице. Это помогло отвлечься от того, что стало неприятным фактором пребывания на этой прогулке – Лени (пришлось подслушивать, как зовут этого типа). Он как раз решил, видимо, показать, кто его женщина (трижды ха-ха) и подошел к нам, чтобы обсудить с Вьюгиной покупку каких-то там рождественских украшений.

– Пап, нам уже, наверно, много нагрузили, – чуть смущенно проговорил Митя, когда я отвлекся на то, чтобы последить за Снежаной и цуциком.

– А? Да нет, бери, сколько хочешь.

Опустив Митю на землю, я расплатился и, забрав внушительный пакет, доверху наполненный конфетами, повертел головой. Лайму тоже надо было держать в поле зрения, а то, чего доброго, она могла потеряться, и остаток вечера я был бы занят поисками «невестушки».