Здравствуй, пионерское лето!

— Вполне, — кивнула Сикорская, и думая, что я не замечу, бросила торжествующий взгляд на Надину. — Ладно не буду мешать, вам же закончить съёмку сцены нужно. Пойду с девочками поработаю над сценой встречи Ромео и Джульетты.

— С-с-сценаристка, — только и сумел выдавить я и повернулся к Надине. — Извини, сегодня не получится. Я действительно обещал, и композитор ноты прислала. Надо посмотреть, как стихи на них ложатся, а сам я в этом вопросе… короче слуха у меня нет совсем. Так что хотел с Марком поработать. Прости.

— Да ничего страшного, — на удивление, ничуть не обиделась та. — Не получится сегодня, погуляем завтра. Завтра же ты никому ничего не обещал?

— Вроде нет, — я облегчённо вздохнул. — Так что обязательно погуляем.

— Тогда пока, — девушка мило улыбнулась, и вдруг, подойдя ближе, поцеловала меня в щёку. — я буду ждать.

— А уж я-то как. — мне лишь невероятным усилием воли удалось не сорваться с места вслед за уходящей красавицей, да и остальные парни словно заворожённые следили за движением её ягодичек под форменной юбкой. — Ну всё девочка, ты попала. Я тебя на таких волнах прокачу, ты на всю жизнь запомнишь. Но Сикорская всё-таки с… сценаристка.

— Держись, брат, — Жан хлопнул меня по плечу, а с другой стороны, молча встал Марк. — Как у вас говорят… нам бы только день простоять, да ночь продержаться?

— Точно, — я кивнул пацанам, принимая поддержку. — Но это будет очень, очень тяжёлая ночь. Бог мне свидетель. Но если и завтра всё сорвётся, Сикорской конец. Я заставлю её заплатить за каждую минуту ожидания в пустую. И она тоже этого никогда не забудет.

Глава 21

— Вы понимаете, о чём просите?! — начальник милиции посёлка Гузуф сурово уставился на меня. — Чтобы наша, советская милиция избивала подростков?!

— Вот именно поэтому мы оденем их в костюмы, — я не сильно пугался начальственного гнева, точнее мне вообще было пофиг. — Мы бы и сами справились, но у ваших людей выучка и умение работать с толпой. Нам надо то всего несколько человек, чисто видимость создать. А вам мы нашли прям шикарный костюм царского генерала. Будете командовать.

— Что?! Да я никогда! — практически взорвался мужчина. — Я советский офицер! И в жизни не поднимал руку на ребёнка!!! Всё, убирайтесь отсюда, пока до греха меня не довели!

— Да не нервничайте вы так, — я даже не подумал вставать. — Это же кино, выдумка. Но если вам так хочется, давайте сделаем вашего героя тайно сочувствующим рабочему классу. То есть он вынужден прислуживать проклятым капиталистам, но сам в тайне поддерживает революционное движение.

— Это как? — заинтересовался главный милиционер. — Ну ка поподробнее.

— Мне тоже интересно, — подала голос Полина, — ты об этом ничего не говорил.

— Да только что мысль в голову пришла. — я честно признался, что и не думал раньше о чём-то таком. — Вот смотрите. Сначала снимаем как вы исполняете приказ губернатора, посылая своих подчинённых драться с рабочими. А затем, когда Ромео с Жулькой уплывают на катере в закат, он орёт на вас, требуя открыть огонь из пушек по ним, но вы отказываетесь. Мол не можете этого сделать, по каким-то там причинам. Порох отсырел, например. А когда взбешённый губернатор уходит, крестите ребят вслед.

— Нет, с крестом это перебор, этого нам не надо! — отрезал подполковник. — Что обо мне товарищи из главка подумают? Так что никаких крестов! Может сказать что-нибудь, мол так и так, за дело Великой Октябрьской Социалистической революции?

— Не, тоже не пойдёт, — я покачал головой, якобы задумываясь. — Идеологически, верно, но длинно. О! Придумал! Вы им вслед кулак покажите. Типа Рот Фронт, но пасаран! Знаете такой?

— Конечно! — даже немного обиделся милиционер, поднимая вверх кулак на полусогнутой руке, развёрнутый от себя. — у меня прадед в Испании воевал.

— Во! Замечательно! Как раз память о деде почтите! — от избытка чувств я хлопнул себя по ногам. — Что скажешь Поль?

— Да, это отличный вариант, — поддержала меня та, взглядом пообещав потом разобраться. — Получится сложный персонаж с непростой судьбой. Который, прям как вы, любит своё дело, защищать людей от преступников, но вынужден прислуживать буржуям. А сам при этом сочувствует обычным рабочим, которые просто борются за свои права.

— Ну только если так, — вроде как недовольно протянул подполковник, но я видел по загоревшимся глазам, что он наш с потрохами. — Так сколько вам человек надо и когда?

— Послезавтра, чем больше, тем лучше. — тут же бодро отрапортовал я, но понимая, что меру надо знать, поправился, — Человек восемь хотя бы. Лучше десять.