Здравствуй, Шура!

Вчера я была в Ижевске и написала тебе оттуда небольшое письмо. Ездила туда и обратно на лошади. Приехала домой, наши еще не спали. Но неудачно я съездила. Хотела свое пальто забрать и жакет летний отдать пошить, но пальто не готово – подклад потеряли, а когда я пришла, то нашли, но готово оно будет только 27-го. Жакет не взяли, потому что берут работу в нечетные дни в три часа дня, а я была в четное число. Так что нужно ехать в Ижевск на целых два дня, а сейчас самая малина. Охота походить за малиной. Вера сегодня ходила с Борей, завтра и я думаю пойти. Когда поеду в другой раз в Ижевск, то узнаю насчет отправки эвакуированных в Белоруссию. Говорят, что нужно регистрироваться в доме правительства. Я, когда вчера была, то времени было мало, и я не ходила, а вот в другой раз, когда поеду, то непременно схожу. Сегодня получила от тебя 66-е письмо, а когда выезжала, то 65-ю открытку. Я все твои письма получаю. Да, новости ты пишешь очень печальные и нехорошие. Жаль, погибло много людей, столько терпели мук, и уже, кажется, все было хорошо, пережили самое трудно, и все равно погибли. Я даже не поняла, видел ли ты маму и вообще ваших, как гостил, где был, когда уехал обратно? Вообще письмо написано непонятно, и я думаю, что в другом письме ты все более подробно опишешь. Сколько человек погибло в погребе Иовшица? И где были сами хозяева и что с ними? Ты пишешь, что Луцика дом разбит, а сами они живы? Саша! Ты пишешь, что теперь все тихо, но почему ваши ходят в Щимель ночевать? Получают ли они мои письма, как они живут, садили ли они огород? Как у них здоровье, вообще все опиши про них подробно. Мне хочется увидеть всех ваших. И теперь, когда Красная армия отогнала далеко на запад проклятых паразитов, то, может, можно надеяться на скорое свидание. Саша, когда будешь писать домой, от меня пиши привет. Как ты живешь? Как твоя малая, варит ли она тебе супы? Пиши, чем питаешься, сколько получаешь хлеба. Саша, сходи на рынок, узнай, что почем из одежды, обуви и посуды, цены пиши. Саша, почему ты не пишешь Вере-большой, она даже серчает. Пиши, есть ли у вас электричество, есть ли электрические лампочки, а если нет, то какие нужны? Я, может, достану. Хорошо было бы, если бы ты провел радио. Почему не пишешь, был ли ты у Лукашевичей? Как у вас урожай? Будут ли яблоки, груши? Есть ли вишня? На все вопросы ответь. Ну, пока. Всего хорошего. Целую крепко, твоя Шура».

Этим же днем я пишу Шуре из Кричева 70-е письмо:

«Здравствуйте, мои дорогие!

Сижу пока в Кричеве. Сегодня выходной. Ходил в город за пять километров от станции. Тоже все разрушено. Побыл на базаре, купил пол-литра молока да корж из муки и картошки и позавтракал. Много черники по пять рублей за стакан, а малина по десять. Пришел из города, смотрю – в конторе дверь открыта, но никого нет. Вхожу – там все переворочено, мой портфель валяется на полу, на сундуке замок взломан и валяется тут же. Оказывается, искали деньги, а так ничего не взяли. Только у меня был кисет с махоркой, тот, что мне Верочка подарила, так его сперли. Завтра утром выезжаю домой и послезавтра буду дома. Четыре дня на голом столе валялся, так охота поспать на своей кровати, которая тоже не особо мягкая. Начинается дождь, ложусь спать».

Дописываю письмо 24 июля:

«…Всю ночь дождь, гром и молния, да и сейчас моросит. Пишу утром. Часа через три уезжаю на Унечу, а потом в Гомель. К завтрашнему дню должен добраться до Гомеля. Ну, пока. Целую».

27.07.1944

Я пишу жене Шуре в Средний Постол:

«Здравствуйте, мои дорогие!

Вчера вернулся из Кричева. Получил твои письма № 66 и № 68. Да, очень нехорошо вышло с вещами. Конечно, тот балбес много подвел. Если б у него хоть капелька охоты и желания был, так он бы постарался и отсрочил свой отъезд до твоего приезда. А это можно было бы, если б он проявил известную гибкость. Письмо к тебе он привез обратно. В общем, здорово подвел, черт. Вчера я подал заявление начальнику дороги о выдаче наряда, билета и отпуска. Не знаю, что получится. Буду писать. Виза на въезд в Гомель уже у меня на руках. Спрашиваешь, как здоровье мое? Сегодня чуть хожу – так спина болит. Или это от поездки, или так от чего – не знаю. Как я узнал, тебе по приезду сюда придется поступить на работу, потому что дети уже не маленькие, по детям не освободят. Ну, пока. Целую».

28.07.1944

Жена Шура пишет мне свое 75-е письмо:

«Здравствуй, дорогой мой Саша!