Здравствуй, страна героев! [Придурок в КПСС]

Боюсь, что я замучил читателя своими бесконечными отступлениями, уводящими его из героического мира военных придурков, которому я посвятил свое произведение, в будничную гражданскую жизнь, всем давно надоевшую. Но в этом месте я считаю нужным сделать оговорку принципиального значения.

В годы войны повсюду висели плакаты с крылатым лозунгом: «Фронт и тыл — едины». Могу к этому добавить выражение, взятое из партийно-патриотического фольклора: «Красная армия — плоть от плоти народа». Поэтому понятие «военный придурок» страдает известной ограниченностью и вызывает законный вопрос: «А что, собственно, произошло с легионом фронтовых придурков, которые перековали мечи на орала?» Да и вообще: почему только ротный, полковой или армейский придурок? Не указывая на личности, меня могут поймать на алогизме — по своей социальной сущности, придурки совсем не обязательно должны быть связаны со славной Красной армией? Почему не со славной армией стахановцев и ударников коммунистического труда? С нашими замечательными ленинскими профсоюзами — школой управления, школой хозяйствования, школой коммунизма? С нашими славными органами, продолжающими традиции Железного Феликса?..

Я не ошибусь, если скажу, что едва ли не с того дня, когда, следуя за великим Лениным, мы сломали старый мир и под руководством его гениального продолжателя приступили к строительству нового в одной отдельно взятой стране — именно в этой стране — стране героев, возникла и достигла небывалого расцвета наша славная гвардия «придурков». Придурки были всегда. «Герои уходят и приходят», — сказал товарищ Сталин. «А придурки, как и народ, остаются», — скромно добавим мы.

Война, конечно, тут сыграла свою роль. Вместе со всем советским народом, в горниле войны, славная гвардия придурков продемонстрировала свою жизненную силу и выдвинула из своих рядов таких выдающихся военачальников, как полковник Брежнев, стоящий сегодня во главе всего прогрессивного человечества. Из придурков вышли и такие корифеи мичуринской науки, как Трофим Денисович Лысенко, идеологи марксизма-придуризма товарищи Суслов и Пономарев, гениальные мастера соцреализма Иван Шевцов и Всеволод Кочетов. Мы уже не говорим о выдающихся вождях советских профсоюзов, как Виктор Васильевич Гришин, или таких штурманов советской культуры, как товарищи Фурцева и Михайлов.

Кстати, о каждом можно рассказать особо. Вот, например, вождь ленинского комсомола товарищ Михайлов. В далекие времена моего детства кто из «огольцов» на нашей пролетарской окраине по всему шоссе Энтузиастов от Рогожской заставы до Измайловского зверинца не слыхал о знаменитом Карзубом? Потом бандит Карзубый спутался с милицией и стал «Лягавым». Лешка-атаман его хорошо знал, вместе работали на «Серпе», где лягаш Карзубый, по протекции «органов», заделался комсомольским вожаком. И вдруг бывший предводитель рогожской шпаны Карзубый стал товарищем Михайловым секретарем ЦК ВЛКСМ — прямо с «Серпа» его сунули на этот высокий пост и поручили вести ленинский комсомол в коммунизм. За пятнадцать лет[11] дело он до конца не довел, поскольку вышел из комсомольского возраста и как переросток был переброшен на культурный фронт.

Как Карзубый, бывший еще безграмотнее Атамана, мог осуществлять руководство миллионными массами комсомольцев? Да очень просто; при этом высокопоставленном придурке находился «ученый еврей»,[12] некто Е. (родственник моей жены), который и думал за него.

Говорят, товарищ Сталин, обычно чуждый сантиментов, к Михайлову благоволил, может, потому, что легендарный Coco в молодости и сам пошаливал на большой дороге и тоже, говорят, на этой почве имел не совсем ясные отношения с блюстителями порядка.

Империалистическая пропаганда подняла на щит писания Милована Джиласа, объявившего миру о том, что он открыл в СССР новый класс. По-видимому, будучи иностранцем и вращаясь исключительно в высших сферах, он сам оказался человеком классово ограниченным. Если бы Милован Джилас лично прошел путь простого советского человека — строителя коммунизма (побывал бы на уборке картофеля, в порядке шефства, поработал бы агитатором на избирательном участке, возглавил бы производственную комиссию в профорганизации), он бы сделал, возможно, другой вывод, что в условиях первой фазы коммунизма «новым классом» является не только партийная бюрократия, а границы его буквально безбрежны. Могут спросить: но кто же к кому пристраивается дуриком в коммунистическом строительстве? Этот вопрос лично для меня кажется настолько не простым, что я оставляю его решить читателю.