Здравствуйте, дети, я ваша Яга (СИ)

— Что ж, — я улыбнулась в ответ. — Тогда мы квиты. О вас мне тоже наговорили неприятных вещей. Но это все уже неважно. Вы — замечательные дети, и я горда тем, что буду вас учить. Предлагаю завтра начать знакомство заново. А сегодня — спать, уже поздно.

Во второй раз развела детей по комнатам и, счастливая, остановилась возле окна, взглянув на темнеющий вдали лес. В груди было так тепло, а на душе приятно, что даже возвращение в избу Яги казалось не таким уж страшным.

— Мила? — окликнул голос Кощея. Я повернулась, и он остановился, сложив руки на груди. — Что это с тобой?..

— Ничего, — удивленно проговорила я.

— Ты так улыбаешься… Как будто влюбилась.

Я рассмеялась в ответ.

— Почти так и есть. Я полюбила своих новых учеников. Они все замечательные. Ночью за ними кто-то присматривает?

Сказала и насторожилась. Засомневалась: не выдала ли себя в порыве откровенности. Интересно, Яга Людмила любила своих учеников? Говорила ли об этом вслух?

— Обычно это делает Метла, — ответил Кощей, вроде бы, не обратив внимания на мою реплику. — Но ты не волнуйся, Мила. Я добавлю в комнаты детям травы-муравы: им будет теплее, а я смогу присматривать за ними. Все равно не сплю. Никогда.

О, так я не ошиблась, трава-мурава выполняет роль охранной сигнализации в школе. Что ж, очень неординарное решение. А что до Кощея… Не знала, что он не спит. Но спросить о причинах не рискнула. Вместо этого поинтересовалась другим:

— В тереме много свободных комнат. Может быть, пока нет Метлы, я смогла бы тоже ночевать здесь?

Глаза Кощея изумленно округлились. Он смотрел на меня с недоверием, а это очень плохо.

— Ты сама, Мила, так долго отстаивала свое право на уединение, что мне удивительно слышать от тебя такие предложения. И вообще: в тебе что-то изменилось. Но я еще не понял, что именно. Ты… какая-то другая.

Он подошел ближе и взял меня за руку.

В этот момент за окном что-то полыхнуло. Как будто золотистая луна резко приблизилась, и тотчас отпрянула. Кощей не обратил на происшествие внимания, но руку мою отпустил.

— Доброй ночи, — пожелал несколько смущенно. — До завтра, Мила.

Запретив себе удивляться странностям, я попрощалась в ответ. Но только собиралась уйти, как Кощей снова окликнул.

— Вот еще что, Мила, — произнес он словно бы нехотя. — Ты, казну, часом не трогала?

Я непонимающе похлопала глазами: какую такую казну?

— Ты последняя брала оттуда золотые в прошлом учебном году на прощальные подарки детям. Помнишь? А в этом году сундук оказался пустым…

Да как я могу вспомнить? Меня в прошлом году тут в помине не было. Никаких золотых я в глаза не видела. В отличие от настоящей Яги. И в избе ее ничего похожего не встретила. Целый сундук золота – шутка ли, такое за печкой не спрятать.

— Я ничего не брала, — ответила четко и правдиво. Но сердце болезненно екнуло. — И золотых у меня нет, ни единого.

— Проверим, — пообещал Кощей. — Поищем. Ну, ты иди, ступай домой, Мила. Утро вечера мудренее.

Вот так раз…

К выходу я шла уже не той бодрой походкой. Приподнятое настроение опустилось ниже плинтуса, а на плечи навалился тяжкий груз. Как будто я действительно несла на себе тот самый сундук золота, который потерялся. Неужели в школе завелся вор? А что если…

«Да ну, нет, Мила, не наговаривай, — приказала себе мысленно. — Если она настоящая Яга, это вовсе не значит…»

Или значит?

Отчего-то Людмила сбежала из школы в самый разгар учебы. Что за срочные дела появились? Она ведь ничего толком не рассказала. И это тоже было весьма и весьма подозрительно.

Глава 16

Прогулка по дремучему лесу, да еще и ночью, — то еще удовольствие. Даже сиявший в темноте навигатор не выручал. В голову лезли думы одна мрачнее другой. Если Яга действительно стырила казну, Кощей это выяснит. А отвечать мне придется.

Где взять сундук золота, я вообще не представляла. Опять же, если бы это было так просто, никому не понадобилось бы забирать школьную казну. Выходит, в Заземелье тоже процветает воровство. Печально все это.

Вздохнув, остановилась, чтобы поправить съехавший на лоб кокошник. Не успела моргнуть, как рядом что-то засверкало. Нечто огромное, блестящее. К сожалению, не золото.

— Добрыня Горыныч, — поздоровалась я, щурясь на ярком свету. Не узнать трехглавого золотого змея, преградившего путь, было невозможно. — Решил прогуляться перед сном?

— Вообще-то тебя собрался проводить, — обиженно проговорил Добрыня. Средняя его голова смотрела на меня с укоризной, а две другие демонстративно отвернулись. — Чего это ты даже поздороваться не зашла?

А должна была?

— Замоталась… — Я пожала плечами. — Сам понимаешь: первый учебный день, новые ученики.

Все три головы покачались из стороны в сторону.

— А полюбезничать с Кощеем Андреем время нашла. И под ручку его держала. И улыбалась. И смеялась заливисто.

Ну, вот… приехали. Судя по всему, Добрыня Горыныч ревновал. Вот только причин для этого у него не было.