Здравствуйте, доктор! Записки пациентов

Рентгеновский кабинет имел маленькую площадь, но многое оборудование — классическое кресло, белые пластмассовые трубки на шарнирах, бестеневые лампы и так далее. На двух мониторах плавали рыбы, извивались водоросли. Ассистент надела защитный фартук себе, защитный фартук мне, он был приятно тяжелым, края сомкнулись на шее.

— Расслабьте-ка нёбо, — сказала ассистент, — а то верхушка не выйдет. Рот шире, а губу свободно… Алло, — сказала ассистент в телефон, — ты достал звонить. Я на работе, наверное.

С легким стуком кинула телефон на стол, подвела к моей щеке белую трубу, а в рот вставила довольно крупный датчик, сильно надавив им на десну. В раскрытую дверь вошел Главный стоматолог. На столе зазвонил телефон ассистента, неожиданно исполнил достаточно старый саундтрек к телефильму «Бригада»: «Пара-пара-рам, пара-рам-пам-парам», — большие черные автомобили выстраиваются «свиньей».

— Ну что, — спросил Главный стоматолог под музыку, — получилось?

Подошел к монитору и принялся рассматривать снимок с пристрастием.

— Плохо видно, — придрался к качеству изображения, — вот тут, к примеру, что у нас? Гранулема или дефект света?

«Пара-пара-па-ра-ра-рам, пара-пара-па-ра-ра-рам», — заливался телефон, поднимая тон. С большими черными автомобилями происходило неладное — много взрывов.

— Переделай, — выкрикнул Главный стоматолог, — переделай! Голову просто фиксируешь, и подольше, чтобы выдержки хватило.

Ассистент прислонила мой затылок к стене, крепко придерживая рукой сверху. Повторилось вновь и вновь: датчик во рту, труба у щеки, рука на голове.

— Как сделать так, чтобы негр перестал тонуть? — спросил со смехом Главный стоматолог. — Надо просто убрать руку с его головы.

Ассистент убрала руку с моего затылка. Телефон прекратил петь. Новый снимок великолепно удался.

— Хороший корень, будем лечить, — кивнул одобрительно Главный стоматолог, — вот и Ангелина Витальевна согласна. Ангелина Витальевна! Посмотрите сюда. Не закрывайте рот.

— Да, — сказала вновь подключившаяся к разговору Ангелина Витальевна, осмотревшись, — прямо сейчас и начнем. Пока пациент под анестезией. Вы же под анестезией еще? — уточнила она у моей накачанной ультракаином нижней губы.

Я кивнула, широко улыбаясь. По крайней мере, предприняла попытку. Онемевшие губы хотелось моделировать пальцами, как пластилин.

— А вы знаете, почему Стиви Уандер постоянно улыбается? — остановился на пороге Главный стоматолог. — Он не знает, что он негр.

Вышел, насвистывая из «Бригады».

— Алло, — сказала ассистент, — оставь меня в покое.

Закрыла микрофон ладонью, но все равно было слышно. На ногах у ассистента красовались туфли на высоком каблуке. Туфли черные, каблук — малиновый и явно неустойчивый. Оставалось загадкой, почему ей нравится скакать в них восемь рабочих часов вокруг открытых ртов с инъекциями ультракаина.

Ангелина Витальевна залучила меня в свой кабинет для дальнейшего терапевтического лечения. Убранство кабинета заключалось в темно-синем стоматологическом кресле и хорошенькой голубой табуреточке на колесах. Также в углу стоял макет челюсти исполинских размеров. На челюсть опиралась крупная зубная щетка, вся изрисованная рекламой известного бренда. Вновь зазвучал саундтрек из «Бригады»: «Пара-пара-рам, па-ра-рам-пам-парам».

— Трубку возьми, — велела Ангелина Витальевна, — а лучше вообще звук убери. Я за вчерашнюю смену озверела от твоих песенок. Рот пошире, пожалуйста.

— Я не могу звук выключить, — сказала ассистент, — я жду, когда он в моральном смысле опустится на колени. Могу пропустить. Такой момент. Важнейший в совместной жизни, я считаю.

— Немного левее, — сказала Ангелина Витальевна мне, — а что он опять сделал? — сказала Ангелина Витальевна ассистенту.

— Да как обычно, господи, — ассистент обошла со спины и поместила внутрь слюноотсос. Слюноотсос хрюкнул и заскворчал.

— Ну у вас каждый раз что-нибудь новенькое, — Ангелина Витальевна зажужжала бормашиной. Боли не было, но вращательные движения странным образом отражались в мозгу. Как будто миниатюрное сверло с определенным ритмом проворачивалось непосредственно там. Вот миновало мозжечок, подобралось к височной доле, чудом не затронуло извилину Брока.

— В прошлый раз он чулки твои расплавил, — продолжала Ангелина Витальевна, — на спиртовке для фондю, а перед Новым годом? Перед Новым годом окурки в твоей кофейной чашке тушил.

— Да, — с гордостью согласилась ассистент, — он у меня такой. Абсолютно сумасшедший.

— Так что на этот раз? — Ангелина Витальевна отложила сверло и взяла плоский агрегат, напоминающий щипцы для завивки волос. Агрегат сиял разноцветной индикацией. К нему присоединялись неприятно тонкие иглы для манипуляций с каналами. На моей губе Ангелина Витальевна расположила железный крюк, от крюка вниз струился провод. Заземление?

— Губную помаду сварил, — счастливо вздохнула ассистент за плечом, — говорю, дурак совсем. Наломал все помады, сгреб в кастрюльку и сварил.

— Да ты что! — Ангелина Витальевна буквально опустила руки. — А смысл?

— Ревнует, — внушительно произнесла ассистент. — Голову потерял.