Здравствуйте, я ваша «крыша» или Новый Аладдин

— Как, — говорю я, — бесы всегда всякое богатство приносят, то, се, золото, путаны, я вон слыхал, доктор Фауст…

— А в обмен на что? — справляется наш гость.

— М-м… на душу.

— Я не согласен, — вдруг изрекает Генка.

— А иди ты! — говорю ему я.

И тут наш бес так вкрадчиво говорит:

— В том-то и дело, что на душу. А ты посмотри на себя, Шариф. Кто инкассаторов «Тауруса» грабил? А Алексенова кто завалил? А потом еще помнишь, ездили вы отдыхать в Сочи…

— Затнись, — ору я.

Бес затыкается с удовлетворенным видом. Это он прав.Я так даже по нашему У КА вешу лет на пятнадцать, а уж в небесной ментовке мне впаяют На полную катушку…

— Вот и рассудите, — говорит бес, — если бы вы были какие-нибудь хорошие люди, ну, доктор Фауст или еще что, то я бы, конечно, приобрел в казну ваши души. А зачем мне покупать имущество, которое и так состоит у нас на балансе? Этак меня первый же аудитор котлы чистить отправит!

Мое лицо меняется. Я бледнею. Я натягиваю кроссовки и кричу:

— Генка, где здесь церковь?

— Тебе-то зачем? — искренне поражен Генка.

— Я проникся, — кричу я, — я покаяться хочу! Ты слышал, что этот хвостатый сказал? Мы же все в котле кипеть будем! Нам там каждый день будет Чечня с полной выкладкой! Все! Я пошел каяться!

— И я с тобой, — говорит Сашка, соображая, в чем дело.

Бес испуганно вертит глазками.

— Вот, — говорю я, — будет тебе от начальства поощрение. Мол, появившись на земле, спас три души от ада! Тебе, голубчик, вместо Билли Грехема выступать надо.

В глазах беса тоска. Он вдруг соображает, что наделал. Ему нелегко. Он ясно видит себе, как отчитывается перед начальством о спасении трех душ. Он ясно представляет себе реакцию начальства.

— Братцы, — говорит он, — не надо в церковь. Ну, я вам чего-нибудь дам.

Я улыбаюсь. Вот так-то лучше.

Я подхожу к кастрюле с макаронами и молодецким мае-гири отправляю кастрюлю в воздух. Кастрюля лопается. Макароны разлетаются по комнате на манер конфетти. Они виснут на стенах, а один сталактитом свешивается с люстры.

— Жратвы, — приказываю я бесу, — оленина, баранина, осетрина — полный список ресторана «Балчуг»!

Бес начинает таять.

— Погоди! — кричу я. — И баксов. Бес вновь плотнеет.

— Что такое баксы? — спрашивает он. Я вытаскиваю из кармана «франклина».

— Держи, — говорю, — для образца и давай сюда целую штуку таких.

Бес пропадает.

Кровать-сексодром вдруг крякает. Я поворачиваюсь. На кровать начинает сыпаться жратва. Шикарная жратва.

Раздается стук в дверь, и бес входит в дверь. Он по-прежнему прикинут, как Ричард III. В руках у него дипломат. Я раскрываю дипломат — в дипломате «франклины».

Через пять минут мы весело сидим вокруг кровати, пожирая припасы. Я запиваю нежнейшее мясо пивом «Туборг». Мне хорошо. Я люблю всех. Я люблю шефа, я люблю бедолагу Генку, я люблю Христа, и я люблю, даже нашего беса. Но особенно я люблю баксы.

— Слушай, кореш, — говорю я бесу, — как тебя зовут?

— Асмодей.

— Хорошее имя. Тебе сколько лет?

— Восемнадцать.

— На земле когда-нибудь был?

— В пятом классе нас возили на экскурсию, — гордо сообщает бес.

— Куда?

— На битву под Никополисом.

Я стучу полушариями друг о дружку. Никополис — это где? В Сербии? Хорватии?

— Это в каком году было? — спрашиваю я.

— В 1395-м, — отвечает бес.

— Что за херня? Тебе же восемнадцать?

— А у нас время течет не так, как у вас, — пояснил бес. — Пока у нас проходит день, у вас проходит год. И наоборот — пока у вас проходит день, у нас проходит год.

Однако!

— Слушай, — говорю я бесу, несколько захмелев, — а чего ты от нас не сбежал? Тот мнется.

— Говори, — рявкаю я, — а то в церковь пойду!

— Так ведь вы же меня не отпускали, — робко блеет хвостатый фраер.

— Не отпускал? Значит, ты не можешь пропасть без моего дозволения?

— Никак нет. Пока вы не прочитаете заклинание.

Это мне нравится. Пока я его не отпущу, он будет при мне. Жратва! Баксы! Девочки! Валютные проститутки всех времен и народов! А подать мне сюда прекрасную Елену в шелковых трусиках!

И тут дверь внезапно распахивается.

Я даже не успеваю схватиться за пушку.

Пять амбалов с непостижимой ловкостью вваливаются в номер. Первый амбал двухметрово-ростый. У него абсолютно выбритая голова и красный двухсот долларовый пиджак. Его черный галстук превосходно гармонирует с черными же очками. В руках у амбала — «беретта». Остальные четверо вооружены разнообразно, но добротно. В руках последнего имеется помповый «мосберг», против обаяния которого, как известно, не устоит ни один бронежилет. «Мосберг» — это лишнее. У нас нет бронежилетов. На нас хватит «беретты».

Остальные четверо из наших гостей несколько поменьше ростом, как поменьше ростом вложенные одна в другую матрешки. Последний вообще не выше метра девяносто. Просто карлик.

— Откуда жратву взяли, сволочи, — орет тип в красном пиджаке.

Я оглядываюсь на Асмодея. Но его нет. То есть рядом со мной имеет место некое помутнение воздуха, из чего я заключаю, что Асмодей все еще тут. Скорее всего, он испугался до состояния полной прозрачности. Асмодей! Асмодейчик! Я тоже хочу быть прозрачным!