Белоснежные хлопья снега неспешно падали прямо с потолка, оседая на темные волосы и плечи мужчины, скрытые синим камзолом. Где-то там зажигались огни ночного города, текла размеренная, привычная жизнь, от которой я была далека.
Каждое слово, произнесенное герцогом, забивало очередной гвоздь в крышку моего личного гроба.
Когда желание вернуться домой стало неприоритетным?
Не могла сказать, но лучше бы я действительно вернулась домой, потому что рассказать правду после услышанного от Себастьяна — все равно что подписать себе смертный приговор.
Я не знала, даже не могла предположить причины конфликта между герцогом и феями. Мне все это время казалось, что дело именно в этой чертовой чаше, которую матушка Тез так сильно желала получить обратно.
Не представляла, как это — спустя шесть лет очнуться от чар и понять, что тобой и твоей жизнью все это время умело манипулировали. Хотя почему не представляла? Мой супруг поступил ровно так же, только в отличие от меня герцог выжил и взял все в свои руки, а я — глупая, наивная, доверчивая дура — оказалась здесь.
Теперь я хотя бы осознавала, почему мы до сих пор топтались на месте. У меня были свои причины — как минимум понимание того, что я должна буду вернуться домой, а герцог…
Трудно отпустить себя, когда за плечами подобный опыт. Трудно вообще верить женщинам, если каждая из них может оказаться пособницей фей. Прямо как я, при всем моем отрицании и желании поступить правильно. А ведь именно я и отдала этим чертовым сектантам эту чертову чашу.
— Я даже представить не могу, что чувствовала Ангилия, — прошептала я, осторожно приближаясь к герцогу.
Себастьян так и стоял у окна. Чувствовала, что лучше его не жалеть — мужчины вообще не терпят жалости, но обнять его мне никто не запрещал. Просто для того, чтобы показать, что я не считаю его монстром. Да, он мог сделать и другой выбор, но люди…
Гралья была настоящим чудовищем, если позволяла себе все то, о чем рассказал герцог. Странно, но его словам я поверила сразу. Наверное, просто хотела верить, что так все оно и было. Да и феи ко всему прочему вызывали у меня только негативные эмоции.
— Анги никогда не воспринимала Гралью как мать. Рядом с ней с самого рождения находились я и Алдрид. Ну и нескончаемый поток нянь, — положил он ладони поверх моих рук, лежащих у него на животе, чуть сжимая пальцы. — Ей просто некогда было заниматься дочерью. Да и особого желания никогда не возникало. Ее интересовала власть — повсеместная, абсолютная.
— Прости, что по моей вине забрали чашу. Анги привела меня в это место, и мне показалось логичным пойти именно туда… — покаялась я, остро чувствуя вину.
— Не говори глупостей. Твоей вины в этом нет. Да и забрали из парка лишь бесполезную копию.
— Как копию? — не сдержала я изумления.
— Вот так. Таких копий на территории замка огромное множество. Увы, они это очень скоро поймут.
Ужина как такового не получилось. Остро чувствовалось что-то гнетущее, но озадачило меня даже не это. Обернувшись, Себастьян произнес то, что неожиданно всколыхнуло во мне самую настоящую обиду. То, что задело меня до глубины души, поражая.
— Я не буду ходить вокруг да около. Ты нужна мне, ты нужна Ангилии. Король настаивает на том, что мне срочно необходимо жениться, чтобы обеспечить герцогство наследником, и я в этом вопросе с ним солидарен. Жаль, что я не могу сделать все по правилам. Если бы твои родители были живы…
— То меня бы здесь не было, — вырвалось у меня против воли, потому что это действительно было так. Если бы мои родители были живы, возможно, Рома в моей жизни никогда бы не появился, потому что тогда наследство получила бы не я.
— Верно, — кивнул герцог, улыбнувшись одним уголком губ. Его руки крепче сжали мою талию, и от этой пьянящей близости стало как-то совсем неспокойно. Жаркая волна прострелила позвоночник, губы мгновенно высохли. — Мисс Алдийская, вы станете моей женой?
— Нет, — сорвалось с моих губ на выдохе. Я ответила от чистого сердца и, видя, что герцог на секунду опешил, стараясь вернуть себе спокойствие, добавила: — Ваше решение нелогично и совсем не взвешено. Мы совершенно не знаем друг друга. Даже я, далекая от политики, понимаю, что это мезальянс, который, вероятнее всего, не поддержат. Простите, но я же вижу: вы не потеряли голову от любви, чтобы разбрасываться подобными предложениями. Я допускаю, что вы действительно могли меня полюбить, но сейчас вами движет расчет — для меня это очевидно.
Сказав все это, я продолжала смотреть мужчине прямо в глаза. Осознанно вновь перешла на вы, выстраивая между нами стену. Пыталась говорить отстраненно, не желая показывать эмоции. Увы, это очень больно, когда тот, кто тебе нравится, намеревается тебя использовать.