Здравствуйте, я Ваша золушка

    – Ерунда, – махнул он рукой, виновато поглядывая в окно. Ну, влез немножечко куда не следовало, ну и что… А как смолчать, когда паренек с такими предложениями пристает?! Пусть катится обратно, не достоин он Сашеньки, не достоин! – Я и не голоден.

    – Пашка приезжал, – вдруг замерев около плиты, призналась она. – За мной…

    – А ты?

    – А я его больше не люблю. Совсем.

    Федор Иванович хоть и слышал уже эти слова, но был им рад. Приободрившись, он тоже решил признаться в своих кознях.

    – Видел я его и даже разговаривал. Он расстроенный был, а я его… поддержал, – соврал он и покраснел. – Случайно познакомились и…

    – Подглядывали? – спросила Сашенька.

    – Чуть-чуть.

    – Подслушивали?

    – Самую малость.

    – И как это называется?

    – Забота о ближнем, – важно ответил Федор Иванович, чувствуя, что Сашенька на него совсем не сердится.

    Она покачала головой, улыбнулась и, вынув из пакета буханку «бородинского», принялась ее резать. Тема Паши по взаимному молчаливому согласию была закрыта раз и навсегда.

    Теперь Федору Ивановичу предстояло тактично узнать подробности прошедшего бала. «Просто там будет один человек… я хотела его увидеть». Встретились ли?..

    – Хм, – начал он. Снял пленку с селедки и протянул руку к куску хлеба. – Меня утром-то не было… хм… всю ночь не спал, переживал… хм… Как там… ну это?

    Сашенька улыбнулась до ушей, отложила нож и счастливо выдохнула:

    – Хорошо. Марина приезжала за платьем, сказала, что все равно бы его пришлось отдавать в химчистку. А у вас?

    – И у меня хорошо, – тоже улыбнулся Федор Иванович. – Правда, я теперь на испытательном сроке. Машенька еще сомневается… Имеет право! – он шмякнул селедку на ломтик «бородинского» и мечтательно вздохнул: – Мы завтра в деревню уезжаем, будем вместе, как в старые, добрые времена, – он опять счастливо улыбнулся. – Я теперь Машеньку беречь буду, как… Ты чего смеешься? – Федор Иванович деланно нахмурился, смущенный всплеском собственных чувств.

    – Радуюсь, – ответила Сашенька, – вы такие замечательные.

    – Ну, ты это… – он смутился еще больше. – Зубы-то мне не заговаривай, рассказывай: с кем танцевала, что ела и как себя вела.

    Сашенька села за стол, подперла щеки кулаками и выдала подробный, но путаный отчет:

    – Зал был оформлен необыкновенно красиво: вазы большущие с розами, столики с белыми скатертями и стулья с белыми чехлами, свет мягкий, приятный… мужчины, как на параде… музыка то громкая, то тихая, я сначала заблудилась, а потом нашлась… У Марины платье было необыкновенное, а Белозерцев в смокинге… Когда вышли пары дебютантов, у меня даже дух захватило. Девушки в белых платьях с букетиками в руках… а потом они танцевали – никто не сбился, я жутко волновалась…

    «Это все замечательно, – нервничал и сердился про себя Федор Иванович, – но где же главное?..»

    – …пам-парарам… потом они опять танцевали… а скрипка так пела! Я чуть не расплакалась! А потом вышел главный танцмейстер и объявил: «Вальсируют все!», и так он это торжественно сказал…

    – И кто тебя пригласил? – не вытерпел Федор Иванович.

    – Сначала банкир – солидный мужчина с усами, – бросилась перечислять Сашенька, – потом Андрей Юрьевич, – оказывается, он так здорово умеет танцевать польку! Никогда бы не подумала! А на работе серьезный и всегда очень занят.

    – А дальше?

    – Дальше?

    – Да. Дальше.

    Сашенька сложила ломтики хлеба стопочкой, покусала нижнюю губу, а затем выдала исчерпывающую информацию:

    – А потом я еще танцевала.

    От напряжения на лбу Федора Ивановича выступил пот. В его-то возрасте такие волнения! Откусив бутерброд, он ритмично заработал челюстью. Ясное дело – встретились они… опять у нее щеки пылают!

    – И? – вопросил он, надеясь хоть на какое-нибудь продолжение.

    – Я счастлива, – просто ответила Сашенька, поднимая глаза. – Я очень счастлива.

Глава 21 А враги не дремлют

    Первую половину понедельника Сашенька носилась по офису истребителем – Марина просила то одно, то другое, и постоянно выражала недовольство. Десять походов в архив, горы ксерокопий, двадцать марш-бросков к кофе-машине, три марш-броска в магазин…

    В час беготня прекратилась. «А теперь садись за написание дневника, – потребовала Марина, – возьми за основу бал и добавь что-нибудь на свое усмотрение. У тебя и без моих советов хорошо получается, уверена, ты и на этот раз справишься».

    Сашенька направилась к своему рабочему месту, села, придвинула поближе клавиатуру и задумалась. Про Осенний Бал хотелось написать ярко, чтобы каждый, кто возьмет в руки журнал, смог прочувствовать атмосферу и даже услышать музыку. С каких же слов начать?

    Но начать никак не получалось. Промучившись двадцать минут, Сашенька погрузилась в приятные сердцу воспоминания и, взяв чистый лист бумаги, принялась рисовать по краям цветочки, листики, скрипичные ключи, звездочки. Рука, точно жила своей жизнью: неторопливо двигалась по листу, оставляя россыпи черточек и кружочков, которые собирались то в букет, то в пучок фейерверка. А затем появились ровные строчки слов…

    От резкого телефонного звонка Сашенька вздрогнула и подхватила трубку: