«Здравствуйте! Пограничный контроль!»

— Это постоянные напоминания о бдительности сказываются. Два убийства, такое ограбление, вряд ли преступник пойдет через нас...

— Однако ясно, что пойдет... Здесь ли или в другом месте, но пойдет, не передаст награбленное кому-то, убийца не останется в стране. У нас ему не жизнь, — сказал Бравин.

— Он пойдет через Шереметьево, в капстрану.

— Куда паспорт раздобудет, туда и пойдет, — возразил Бравин. — У него вряд ли есть выбор.

Майор Ильин притворяться не умел, и его попытка изобразить, что встреча их случайна, смущала его самого.

— Ты меня на чашку чаю не жаждешь пригласить? — спросил майор.

— Хочешь увидеть Наташку, выяснить, каковы дела семейные у капитана Бравина?

— Хочу, — признался майор и облегченно вздохнул. — Я буду вслух говорить, о чем последние дни думаю, а ты хочешь — мотай на ус, а не хочешь — вежливо улыбайся.

— У меня нет усов, и я знаю, о чем думает замполит, — сказал Бравин.

— Поделись со мной, — усмехнулся майор. — Интересно послушать.

— Замполит думает, что капитан Бравин неплохой офицер и человек, но в личной жизни у него не все ладно. И надо бы ему помочь, да неизвестно, как ухватиться. А ты не хватайся, Петр Иванович, оставь мою личную жизнь в покое. Я разберусь, — голос у Бравина при последних словах стал сух и неприятен.

— Рад бы, Олег, да не могу, — майор развел руками и виновато улыбнулся. — Ни как офицер-коммунист, ни как приятель твой.

— Офицер, коммунист, — перебил Бравин, — это одно! А приятеля я могу послать так далеко, где и шпал никто не укладывал.

— Считай, я уже туда сбегал и вернулся, — майор взял остановившегося Бравина под руку, подтолкнул вперед. — Скажу тебе парадоксальную вещь: из-за того что ты высоконравственный человек, порой витаешь в облаках, ты становишься наивен...

— И глуп?

— И глуп, — согласился майор.

Бравин сделал быстрый шаг в сторону, оглядел пустой переулок.

— Это не касается Наташки! — сказал майор. — Это касается только тебя! Лично!

Бравин расслабился, шумно выдохнул.

— Два офицера на гауптвахте, ЧП вселенского масштаба. К тому же бить слабейшего безнравственно.

— Прости, — пробормотал Бравин. — Надо подать рапорт, уйти в отпуск.

— Верное решение, но сейчас тебя никто в отпуск не отпускает. Так вот, о твоей глупости, — упрямо продолжал майор, когда они двинулись дальше. — Ты пользуешься успехом у женщин. Знаешь это, но не придаешь данному факту ни малейшего значения. У тебя знаменитая красавица жена. Несколько наших дур, я лично знаю двух, имеют на тебя определенные виды.

Бравин фыркнул, махнул на товарища рукой:

— Дон Жуан из местных!

— Ничего смешного. У этих дур есть мужья — твои товарищи по службе. У окружающих есть глаза и плохо подвешенные грязные языки. И потому личная жизнь капитана Бравина никакая, к чертовой матери, не личная! В нашем коллективе портится климат, Олег.

— Я в чем-то виноват? Я подал хоть малейший повод? — Бравин в который раз остановился.

— Третьего дня ты с кем ходил в кино?

— С Татьяной, женой Вальки Прошина. Он мой друг... — Бравин запнулся.

— Ты знаешь, что сейчас покраснел? — спросил майор. — Прошин в командировке, ты идешь с женой друга в кино, все в порядке.

— Я проводил Татьяну, — продолжал Бравин, — и она затащила меня на чашку чаю.

— А я через два дня получил анонимку. И далеко не первую.

— Что ты предлагаешь? — спросил Бравин.

— Полковник предложил мне задать этот вопрос капитану Бравину.

Сколько времени и сил мы тратим не на любовь, дружбу, заботу о ближнем, работу, а на то, чтобы защитить большое добро от маленького зла.

А прорыв границы готовился на участке, который защищали именно эти люди.

Прошла лишь неделя, и друзья встретились вновь. Анатолий закончил свои дела в Москве, получил необходимые документы и, возвращаясь в Брест, неожиданно увидел на обочине знакомую долговязую фигуру, затормозил, а через несколько секунд Анатолий и Алексей уже обнимались, хлопали друг друга по спине.

— Слушай, Лешка, как же ты меня здесь перехватил? — радовался Анатолий. — Ты просто чудо!

— Ни одну девушку так не ждал, — признался Алексей, усаживаясь за руль. — Ужасы мерещились, что ты в аварию попал.

Свистел ветер. Анатолий пел полюбившуюся ему песню о неизвестности за поворотом, Алексей подсвистывал. Вскоре он свернул с шоссе, затем выехал на проселочную дорогу.

Анатолий взглянул на приятеля и засмеялся:

— Ты знаешь? Колесо мне пришлось менять... И именно в темноте, и именно в дождь... Да, потерял членский билет... Растяпа...

Алексей свернул с дороги, проехал лугом и погнал машину в чащу. Около большого дуба он остановился, выпрыгнул из машины, залез на дуб, снял с него рюкзак и ведро.

— Шашлык, — Алексей протянул Анатолию ведро, тряхнул рюкзаком, там звякнуло. — Тут остальное!

— Ты словно Робин Гуд! — воскликнул Анатолий. — А при выезде из Бреста останавливает меня гаишник...

Алексей слушал невнимательно, разжигая костер.