Здравый смысл, или Идеи естественные противопоставленные идеям сверхъестественным

за них верят священники. Они, не думая, согласны с теми религиозными воззрениями, которые высказывают за них их духовные проводники; эти люди усердно посещают проповеди и аккуратно бывают на церемониях; им кажется большим преступлением отступление хотя бы на шаг от тех правил, к точному выполнению коих приучили их с детских лет. Но поднимает ли это их моральный уровень? Нет, они не имеют ни малейшего представления о морали, и мы видим, что они не отказывают себе в совершении афер, жульничеств, краж и излишеств, не караемых законом.

Простонародье, по существу, не имеет ни малейшего представления о своей религии; то, что по-ихнему называется религией, является лишь слепой приверженностью к неведомым воззрениям и непонятным обрядам. Отнять религию у народа - это ничего у него не отнять. Если бы удалось уменьшить либо выкорчевать предрассудки у народа, этим уменьшилось бы либо выкорчевалось опасное доверие, питаемое им к корыстным руководителям, и кроме того народ понял бы, что нельзя полагаться на тех, кто пользуясь религией, частенько доводит его до гибельных излишеств.

198.

Делая вид, что она учит и просвещает людей, религия на самом деле держит их в невежестве и отнимает у них охоту знать то, что больше всего должно интересовать их. Народ должен вести себя так, как соизволят предписать ему его священники. Религия должна заменить собой все науки, но, оставаясь темной по своему существу, она может скорей сбить с пути смертных, чем указать им путь света и благополучия;

физика, мораль, гражданские законы, политика остаются для них недоступной сокровищницей. Человек, ослепленный предрассудками религии, не может познать собственную природу, дать развиться своему уму, учиться на опыте; он боится истины, лишь только она не согласовывается больше с его воззрениями. Все за то, чтобы народ становился религиозным, но все против того, чтобы он стал человечным, разумным и добродетельным. Очевидно, единственная цель религии - делать более узкими и жестокими человеческие ум и сердце.

Борьба, которая происходила между священниками и выдающимися умами людей всех веков, объяснялась тем, что мудрецы видели узы, которыми суеверие всегда стремилось связать человеческий разум, поддерживая его постоянно в детском состоянии. Религия не только занимает человеческий ум россказнями, она хочет подавить его страхом, пугает его призраками, мешающими дальнейшему продвижению. Богословие, которое не может само развиваться дальше, построило непреодолимые изгороди, мешающие прогрессу истинного знания. По-видимому, религия ставит себе основной задачей держать народы в полном неведении их настоящих интересов, отношений, обязанностей, действительных оснований, могущих их толкать на свершение добрых поступков; она извращает понятие о морали, делает основы ее произвольными и подчиняет их прихотям бога и служителей его; она превращает искусство управления в темную тиранию, являющуюся бичом народов; она делает государей несправедливыми и развратными деспотами, а народы невежественными рабами, становящимися развратными, чтобы этим заслужить расположение своих хозяев.

199.

Если мы хоть немного вникнем в историю духовного развития человеческого рода, то без труда заметим, что наибольшим препятствием этому развитию служило богословие. С доисторических времен оно начало кормить человечество россказнями, выдаваемыми за святые истины; оно способствовало процветанию той поэзии, которая питала человеческое воображение бесцельными вымыслами, говорила народам лишь о богах и невероятной работе последних. Короче говоря, религия постоянно относилась ко взрослым, как к детям, усыпляла их баснями, которые и по сие время служители этой самой религии пытаются принудить нас принять в качестве бесспорных истин.

Если священнослужители и делали когда-либо полезные изобретения, то всегда пытались придать им характер таинственности и окутать их покровом загадочности. Для приобретения ничтожных знаний Пифагор и Платон принуждены были унижаться перед священниками, домогаться посвящения в таинства, выдерживать те испытания, коим подвергали их жрецы. Лишь такой ценой разрешено было этим великим людям почерпнуть из источника несуществующих представлений, еще до сих пор столь привлекательных для тех, кто восторгается исключительно непонятными для них вещами. Ведь у священников Египта, Индии, Халдеи, - этих провидцев, по своему положению заинтересованных в том, чтобы мешать развитию человеческого ума, философия позаимствовала свою первоначальную форму. Эта философия, в своих основах неясная и ложная, полная вымыслов и россказней, годная лишь для того, чтобы поразить воображение, способна была двигаться вперед лишь хромая и по-детски

лепеча. Взамен просвещения человеческого ума она ослепляла последний и отталкивала от того, что действительно необходимо.