Zealot. Иисус: биография фанатика

Ирод оставил после себя отнюдь не только разгневанную чернь, жаждавшую отомстить его друзьям и союзникам. После его смерти осталась еще и толпа безработных бедняков, которые пришли в Иерусалим из деревень, чтобы строить дворцы и театры Ирода. Его активное градостроительство, и особенно проект по расширению Храма, обеспечивало работой десятки тысяч крестьян и поденных работников, многим из которых пришлось уйти со своей земли из-за засухи, неурожая или, что случалось нередко, из-за настойчивости сборщика налогов. Но с окончанием строительного бума в Иерусалиме и завершением Храма незадолго до смерти Ирода эти люди внезапно оказались безработными и были выдворены из города искать пропитание в другом месте. В результате массового оттока населения назад в сельскую местность она вновь превратилась в рассадник революционной активности, как это было до того, как Ирод стал царем.

Примерно в это время в Галилее появилась новая и гораздо более грозная группа разбойников, возглавляемая харизматичным бунтарем по имени Иуда Галилеянин. Традиция говорит о том, что он был сыном известного главаря мятежников Езекии, несостоявшегося мессии, которого Ирод взял под стражу и обезглавил сорока годами ранее, в ходе своей кампании по очистке страны от бандитской угрозы. После смерти Ирода Иуда Галилеянин объединил свои силы с людьми загадочного фарисея по имени Саддук и положил начало совершенно новому движению, которое Иосиф Флавий назвал «четвертой философской школой», чтобы отличать ее от других трех «школ» — фарисеев, саддукеев и ессеев. Последователей этой «четвертой философии» отличала от остальных непоколебимая преданность идее освобождения Израиля от иноземного господства и упорное стремление не служить никому, кроме единого Бога, пусть даже ради этого им пришлось бы умереть. Для веры такого типа существовал четкий термин, который был понятен всем благочестивым иудеям независимо от их политических взглядов и который они охотно применяли к себе: «ревность» (греч. дзелос,

отсюда — «зелот»).

Это понятие подразумевало строгое соблюдение Торы и Закона, отказ повиноваться любому иноземному господину — вообще служить кому-либо из людей — и бескомпромиссную преданность всевышнему Богу. Ревновать о Боге означало идти по пылающим следам пророков и героев прошлого, мужчин и женщин, которые не признавали никого равным Ему, которые не склонялись ни перед кем из правителей, кроме Царя, и которые были беспощадны к идолопоклонникам и нарушителям Божьего закона. Сама земля Израиля была приобретена через ревность, поскольку именно ревностные воины Господа очистили ее от всех чужеземцев и язычников, как повелел Бог. «Приносящий жертву богам, кроме одного Господа, да будет истреблен» (Исх. 22. 20).

Многие иудеи, жившие в I веке в Палестине, стремились жить с таким рвением, каждый на свой манер. Но были и такие, кто, желая сохранить свои ревнительские идеалы, были полны решимости при необходимости прибегнуть к крайним проявлениям насилия, причем не только против римлян и язычников, но и против своих соотечественников-иудеев, которые дерзнули подчиниться Риму. Таких людей называли зелотами

(«ревнителями»).

Этих зелотов не следует путать с членами группировки зелотов, которая появится примерно шестьдесят лет спустя, после Иудейского восстания 66 г. н. э. При жизни Иисуса «ревнительство» не означало четкой принадлежности к секте или политической группировке. Это была идея, стремление, разновидность благочестия, тесно связанная с широко массовыми апокалиптическими ожиданиями, охватившими иудейское общество после римского завоевания. У людей, особенно у земледельцев и благочестивых бедняков, набирало силу чувство, что близится конец существующего мира и новый, божественный порядок вот-вот явит себя. Царство Божие было совсем рядом. Все говорили о нем. Но власть Бога могла быть установлена только с помощью тех, у кого есть рвение бороться за нее.

Подобные идеи существовали задолго до того, как появился Иуда Галилеянин. Но он, возможно, был первым лидером, который смешал разбойников и ревнителей в единую революционную силу, сделав сопротивление Риму религиозным долгом, возложенным на каждого иудея. Именно его пылкая решимость сделать все, что бы ни потребовалось, для избавления иудеев от иноземной власти и очищения израильской земли во имя Господа превратила «четвертую философию» в образец ревностного сопротивления для тех многочисленных мятежников и бунтарей, которые через несколько десятилетий объединят свои силы ради изгнания римлян из Святой Земли.