Зефир в шоколаде

Он немного отодвинулся, не убирая рук с моей талии, в глаза мне заглянул.

— В чём?

— В тебе, — не стала я скрывать. — Я не уверена, что ты… — Я сощурилась, подбирая слова. — Что тебе можно доверять. В этом смысле.

— Не понял.

Я вздохнула.

— Я уже говорила тебе, что я не похожа на девушек, к которым ты привык.

— Лера, ты не знаешь, к каким девушкам я привык.

Я погладила его по плечу.

— Не будь таким наивным. — Он рассмеялся, а я с сожалением кивнула. — Да, Антош, у тебя всё на лице написано, Серафима права. А я девушка серьёзная.

— Ты только замуж? — скоренько среагировал он.

Я же головой покачала.

— Нет, почему? Но мне нужно понимать, что ко мне относятся со всей серьёзностью, и отношения как-то развиваются. А то, что предлагаешь ты…

— А что я предлагаю?

Он вынуждал меня это сказать, ему доставляло удовольствие моё смущение, и я его за это ненавидела в этот момент. Но Антон смилостивился, и отвечать мне не пришлось.

— Ты понятия не имеешь, что я тебе предлагаю, Снежинка. Потому что мы целуемся у твоего подъезда, как пионеры, а в другой обстановке, так сказать, более интимной, я мог бы и пооткровенничать, рассказать тебе о своих чувствах.

Он меня обнимал, я его слушала, и когда он увлёкся рассуждениями о высоком, я пристроила локоть на его плече, с интересом ожидая, к чему, в итоге, он придёт. Антон оценил степень скептицизма в моём взгляде, замолчал и шлёпнул меня по заду.

— Кто над кем издевается?

— Ты надо мной, — без тени сомнения сказала я. — Так что, предлагаю сегодня расстаться, и подумать… о своих чувствах. А завтра поделимся друг с другом, сокровенным.

Он снова меня поцеловал, я замолчала и обняла его за шею. Минута слабости, когда я приподнялась на цыпочках и повисла на нём, затем отступила. Себя одёрнула, и его заодно.

— До завтра, — проговорила я негромко, пытаясь справиться с дыханием. А ещё очень хотелось губы облизать. Но если я это сделаю, Антон несомненно притянет меня обратно к себе для ещё одного поцелуя, и тогда я точно не уйду. Точнее, его не отпущу.

— Завтра «Колесо»? Я хочу, чтобы ты танцевала. Девять дней позади.

— Позвони, — не стала я спорить, но и соглашаться не спеша.

— Не сомневайся, позвоню. — Он так улыбался, что я зажмурилась, ослеплённая. А затем ещё и руки раскинул, но уже переигрывал. — Хочешь, на колени встану?

— С ума сошёл, брюки испортишь. — И с нажимом повторила: — До завтра. — Он всё улыбался, и тогда я взмолилась: — Антон, у меня завтра шесть уроков!

— Боже, ладно! Одна радость, что завтра пятница. У меня большие планы! — предупредил он.

Я поспешила зайти в подъезд. Но надо признать, что следующего вечера ждала с нетерпением. И всё думала о «больших планах» Антона. В том, что он имел в виду, сомневаться не приходилось. Сомневалась я в себе, потому что, как говорит моя бабушка, а она женщина мудрая, в этом я никогда не сомневалась, в конце концов, одна троих детей вырастила: и хочется, и колется, и мамка не велит. Мама бы точно запретила, если бы узнала, но в моей душе в последние дни наметилось томление, и это было некстати. Точнее, совершенно неуместно по отношению к такому типу, как Антон. Потому что всё, что я ему сказала сегодня вечером — правдиво и я в своих подозрениях вряд ли преувеличиваю. Одного взгляда на него достаточно, чтобы понять — женщин у него было, есть и, конечно, будет в будущем, великое множество. Затеряться в этом множестве как-то не хотелось. Но Антон меня откровенно соблазнял, очень старался, и выдержать этот натиск было очень трудно. Особенно, когда самой, как я уже сказала ранее, хочется. Я себя одёргивала, можно сказать, что уговаривала выкинуть из головы всякие мысли об откровенном соблазне. И чтобы как-то себе помочь, весь следующий день старалась думать о Станиславе Витальевиче, раздумья и мечты о котором совсем недавно мою жизнь украшали. Как мне казалось. А вот сегодня как я к нему не присматривалась, отрезвлению не помогали.

Но, наверное, наблюдала я за Стасом очень пристально, потому что это стало заметно окружающим. И ему в том числе. Он несколько раз перехватывал мой взгляд, начал хмуриться и странно озираться, а Лена меня в какой-то момент локтем толкнула. Мы сидели в столовой за учительским столом, Станислав Витальевич зашёл проинспектировать, и я тут же на него уставилась.

— Ты ведь не собираешься спустить ему всё с рук? — спросила меня Лена несколько злорадно. Тоже на Стаса глазами стрельнула, прищурилась перед этим, будто выстрелить готовилась, и Станислав Витальевич на самом деле нервно дёрнул шеей, я заметила.

От её вопроса я немного растерялась.

— Что «всё»?

— Всё, — веско повторила она. — Всё, что он тебе сделал.

— Знаешь, по-моему, больше сделала я, — не стала я притворяться.

— Да? — Лена не на шутку заинтересовалась, даже развернулась ко мне. И совсем другим, заинтересованным тоном спросила: — И что ты сделала?

Я заглянула в свою чашку с растворимым кофе, помешала его ложечкой, хотя кофе уже остывал и этого не требовалось.