Зейтун

Между тем взгляды Кейти постепенно стали меняться. Сын подрастал, и она чувствовала себя перед ним виноватой. На прогулках с Закари в парке она наблюдала, как другие дети играют со своими папами, и думала, не эгоистично ли поступает — ведь мальчику нужен отец. Имеет ли она право лишать сына возможности появления в его жизни человека, который заменит ему отца? Не то чтобы она готова была выскочить замуж, но мысли о браке зашевелились у нее в голове. Время шло, Закари исполнилось три, потом — четыре. Кейти созрела.

Кейти позвонила Зейтуну после обеда.

— Давай еще немного подождем, — сказал он.

— Я звоню по другому поводу.

Клиентка с Западного берега попросила перекрасить ванную комнату.

— Серьезно? Мы ведь только-только закончили.

— Ей не нравится цвет.

— Я ее предупреждал. Ядовито-оранжевый.

— Теперь она с тобой согласна.

— Ну ладно, тогда я поехал.

— Не торопись.

— Кейти, ты уж реши: ехать мне или нет?!

— Я просто не хочу, чтобы ты гнал как сумасшедший, — сказала Кейти. Она всегда волновалась, когда Зейтун был за рулем, а тут еще ураган приближается! Пусть он и считал себя неплохим водителем, но, сидя у него в машине, Кейти превращалась в комок нервов.

— Кейти, ну послушай… — начал Зейтун.

— Я нервничаю, когда ты за рулем!

— Позволь задать тебе вопрос… — не сдавался Зейтун, и Кейти поняла, что муж оседлал своего любимого конька. — Предположим, среднестатистический человек каждый день проводит за рулем два часа и получает два штрафа в год. Я езжу около шести часов каждый день. Как ты думаешь, сколько штрафов я должен получать? Нет, ты мне ответь, сколько?

— Я просто тебе говорю, что волнуюсь…

— Кейти, я получаю только два-три штрафа в год! Я знавал одного таксиста в Нью-Йорке… Он работал тридцать лет без лицензии, у него…

Но Кейти не желала слушать про нью-йоркского таксиста:

— Я просто тебе говорю…

— Эх, Кейти, Кейти… У нас в Сирии есть поговорка: «Дурак говорит, а мудрый — слушает».

— Ну, говоришь-то всегда ты…

Зейтун расхохотался. Кейти всегда брала верх.

— Я позвоню попозже, — сказала Кейти.

Зейтун отправился на Западный берег к хозяйке ядовито-оранжевой ванной. Он старался не реагировать на непостоянство вкусов своих клиентов; умение ладить с людьми было частью его работы, и если бы он выходил из себя всякий раз, когда клиенты что-то меняли, то давным-давно бы уже разорился. Зато скучать никогда не приходилось. Он вынужден был считаться с вкусами клиентов, а они у них были разные, у каждого свои предпочтения, будь то источник света, занавески или ковер. Можно было не сомневаться: клиент поразмышляет, прикинет и… решит все переделать.

Как ни странно, наиболее замысловатые требования поступали от самых обыкновенных, на первый взгляд, людей. Как-то раз позвонила одна дама, лет шестидесяти, из старинной южной аристократической семьи. Она дружелюбно пощебетала с Кейти, по выговору распознав в ней местную. Но едва малярная бригада появилась у нее на пороге, дама тут же связалась с Кейти и сообщила, что ей не нравятся рабочие. Кейти спросила, чем они ее не устраивают.

— Они слишком темные, — заявила клиентка. — Я хочу, чтобы в моем доме работали только белые.

Это прозвучало так, будто она выбирала заправку для салата.

— Белые?! — рассмеялась Кейти. — Увы, белые у нас давно закончились.

Кейти удалось убедить клиентку, что все рабочие, в данном случае латиноамериканцы, опытные профессионалы и что та останется довольна. Аристократка нехотя согласилась, но продолжала регулярно названивать Кейти. Однажды она заявила, что один рабочий, Эктор, слишком невысок, чтобы быть маляром (Эктор был более шести футов ростом). Когда до нее дошло, что, сколько ни жалуйся, выклянчить бригаду из высоких представителей белой расы не удастся, она смирилась и просто постоянно проверяла, как работают смуглые маляры.

Бывало, конечно, когда потенциальные клиенты отворачивались от них, услышав фамилию Зейтуна. Позвонят уточнить расценки на работу и поинтересуются, что это за фамилия такая, Зейтун, откуда он родом. «Он сириец», — объясняла им Кейти. В ответ, после долгой или короткой паузы, звучало: «Хм, извините…» Такое случалось редко, но все же случалось.