Зекамерон

Когда разносчик передач выкрикнул его фамилию, то он сначала растерялся, а потом ринулся к кормушке, на ходу выкрикивая имя-отчество и год рождения. Кабан зашел богатый. Под тридцать кило и в красивом кешере. Когда вечером его позвали к столу, он просто сказал: «Спасибо, мужики, теперь я сам».

9 Диктант

Тормоза казались массивными – даже кормушка блестела железными пластинами, но все, что творилось на продоле, было хорошо слышно. А на продоле воспитатель обрабатывала стопку вчерашних рапортов: вызывала по одному нарушителей и отбирала у них объяснения. Отбирала – самое то слово.

Его вызвали третьим. Он даже успел быстро побриться, потому что первых двоих спросили: «А чего это ты такой небритый?» – стандартное начало.

С ним перешли сразу к делу:

– На вас составлен рапорт о том, что вы вчера в 14:45 спали. Было?

– Нет. Я и сотруднику пояснял: у меня сильно болела голова, было высокое давление, я даже врача просил, вот и прилег, но не спал. Я не мог бы заснуть!

– Ну хорошо, напишите. Умеете правильно объяснительные писать?

– Я не знаю, насколько правильно, но…

– Хорошо, я продиктую. Вот бланк.

– Спасибо!

– Пишите, вот тут Ф.И.О., так… А тут – то, что вы мне поясняли. Такого-то числа во столько-то у меня болела голова, успели?

– Да, написал. Про давление писать?

– Можете, но не обязательно. Итак, болела голова, и я лег на нару и закрыл глаза.

– Но я же не спал!

– Так вы же и не пишете, что спали. Допишите: «…и закрыл глаза». Хорошо, все.

– Этого достаточно?

– Конечно! Зовите следующего, мы у всех отберем объяснения, что вы лежали с закрытыми глазами.

Через час работа была завершена, объяснения взяты.

Можно было налагать взыскания.

10 Лекарственное растение

Разговор о боярышнике возникал и прекращался неоднократно. Это была одна из вечных тем: как разговор о смысле жизни или о том, какой срок могут дать. Особенно интересно было слушать экспертов.

– Один к одному! Чего мудрить?

– Да это ерунда несерьезная. Там раньше было семьдесят восемь процентов, а сейчас шестьдесят восемь только. Сейчас надо по-умному делать.

– Это как, по-твоему, умно? С книжкой?

– Значит, так. Покупать надо сразу двадцать бутлей.

– Прошу прощения, – влез умник из тех, кто боярышника ни разу не пил даже. На него посмотрели с жалостью еще до того, как он продолжил. – Там вроде по одной в руки продают?

– Просто говоришь, что доктор деду выписал, а ты едешь к нему в деревню на месяц. И шоколадку даешь.

– Можно и без. Короче, двадцать бутлей потом мешаешь: на стакан три бутли бояры и одну бутлю воды. Самое то, – и в подтверждение он поднял большой палец.

– Три к одному – значит, больше сорока процентов получится, – снова влез умник. – А можно подобрать пропорцию, чтобы ровно сорок.

– Хочешь – считай. А я – три бутли в стакан и одну воды сверху. Мне доктор прописал для нервов, не вру! Только он сказал, что одна бутля на три дня. А как пятьдесят грамм на три поделить? Вот я и умножаю. И одну воды сверху. Но мне два стакана надо.

– Для чего?

– Для успокоения нервов. Выпью – три часа сон.

– Две бутли тоже хорошо для сна, можно и не разбавлять, – в беседу вступил новый адепт.

– А глотку не жжет? – опять умник, и снова на него посмотрели удивленно: и не такое пили.

Впрочем, дискуссия о том, что можно пить, а что точно не стоит, – это другая, вечная, а иногда уже трагичная история.

– Не жжет, но отрыжка потом неприятная.

Присутствующие сочувственно закивали.

– Все равно это баловство. Лучше водяры жахнуть.

– Лучше-то лучше, но умнее – боярышника. Почем водка?

– Шесть двадцать восемь, – сказали трое в унисон.

– Ну вот, а бояр – восемьдесят четыре копейки. Шестнадцать рублей за литр, еще одна – и имеешь семь стаканов! Три пол-литры!

Крыть было нечем. Метод профа был оптимален: крепче и дешевле водки, да еще и целебно – нервы на три часа успокаивает.

Задумчивую тишину нарушил голос:

– А у нас у школы боярышник рос. Мы его собирали, а еще вокруг по забору ходили. Так не ели – швырялись. Там невкусный был.

Но эту беседу никто не поддержал – неинтересно.

11 Ощущение

Про суд опять сообщили после отбоя: с продола выкрикнули его фамилию и «Суд завтра!» – спать сразу расхотелось. Заснулось поздно, а проснулось рано: с полпятого он уже бродил по хате, в полутьме мылся-брился. А вдруг заберут до завтрака? Говорят, иногда так бывает. Собрал все вещи, скрутил матрац – с вещами каждый раз выходишь, как будто навсегда. Забрали его после завтрака, когда он уже в сотый раз рассказал всем подробности своего немудреного дела. Дальше его ждало путешествие: отстойники, стаканы, автозак; немного суда, много ожидания, очень мало курева и очень много шмонов. Вещи он сдал на склад еще до автозака – в СИЗО предстояло вернуться даже в маловероятном случае освобождения.

Не было его часов двенадцать. Из них суд занял полчаса.