Зелье для государя. Английский шпионаж в России XVI столетия

В том же году репутация английских врачей на континенте серьезно пошатнулась. Причиной скандала стала опубликованная в Антверпене книга под названием «Копия письма, написанного выпускником Кембриджа к своему другу в Лондон…». Анонимный автор обвинил Роберта Дадли, графа Лестерского, в многочисленных убийствах. Его помощниками в преступлениях выступали придворные врачи, которые владели столь высоким познанием в искусстве отравления, что «могли умертвить человека через любую болезнь, какую они желали, и через такой промежуток времени, какой был надобен»^{615}. Книга вызвала огромный интерес, она была переведена на другие языки и выдержала несколько изданий. Среди врачей-отравителей подразумевался и Роберт Якоб, пациентом которого до отъезда в Московию являлся Роберт Дадли.

Царь Федор Иванович. Парсуна XVI в.

«Сходники», несомненно, постарались передать в Россию сведения о неприглядной репутации врачей Елизаветы I. Тем не менее при дворе царя Федора Ивановича вскоре вновь потребовались услуги уличенного в преступной деятельности лекаря. В своем письме от 15 августа 1585 г. Борис Годунов просил Джерома Горсея позаботиться о присылке доктора Роберта Якоба со всем необходимым «в связи с тем разговором», который состоялся между ними на Троицу (выпала на 30 мая)^{616}. В Лондоне предвосхитили пожелание Бориса Годунова: уже 21 мая прошению Роберта Якоба о выдаче медицинской лицензии был дан ход^{617}.

В сентябре, выполняя поручение царского конюшего, Джером Горсей отправился в Англию через континент. Горсей вез к королеве послание от царя Федора, полное недовольных упреков, перевод которого «без дефектов» (как указано на документе) выполнил сам Горсей. В частности, государь писал: «Как мы полагаем, все эти действия ваших советников были предприняты без вашего ведома… Также мы направили от нас ребенка и прилагаем письма, из которых вы увидите, что подобные сделки в отношении его считаем неприемлимыми»^{618}. Трудно сказать, о каком ребенке шла речь, но с этого времени проблема чадородия в царской семье приобретает особую актуальность. Русское правительство посчитало необходимым пригласить иностранного специалиста-гинеколога.

К зиме 1585 г. улучшилось материальное положение доктора Якоба: у него появились средства, чтобы переехать в дом в богатом лондонском районе у церкви Девы Марии Коулчерч. В кратчайшие сроки в канцелярии Медицинской коллегии были оформлены документы, подтверждавшие его квалификацию в области гинекологии. За четыре месяца он прошел все бюрократические ступени: 12 ноября — назначен кандидатом, а 15 марта 1586 г. — стал членом Коллегии^{619}. На следующий день решился вопрос о его поездке в Россию: 16 марта 1586 г. Роберт Якоб составил завещание. Он заплатил налог в 20 фунтов за дом, но завершить сделку не успел. Договор на аренду дома сроком на 40 лет от имени и по поручению Роберта Якоба заключили его дяди, Роберт и Хью Оффлей^{620}.

Доктор Якоб едва успел собрать необходимые вещи для поездки в Россию: 24 марта 1586 г. Елизавета подписала письмо к царице Ирине с рекомендациями как для самого доктора, так и для сопровождавшей его повитухи. Королева выразила надежду, что английские специалисты помогут «подруге и сестре любительнейшей» избавиться от бесплодия^{621}. Руководство Московской компании пребывало в уверенности, что царица Ирина находится «на пятом месяце беременности»^{622}.

Поспешность с отправкой акушерки и гинеколога была, видимо, связана с тем, что русское правительство вело переговоры с Польшей о возвращении на родину королевы Ливонии Марии Владимировны, в жилах которой текла кровь Рюриковичей. В случае бездетной кончины царя Федора Ивановича она и ее дети обладали преимущественным правом в наследовании царских регалий. В грамоте от 25 марта 1586 г. польские власти сообщили о решении короля Стефана Батория отпустить королеву Марию^{623}. Летом того же года Мария Владимировна с детьми вернулась на родину. Слух о беременности царицы Ирины, видимо, был ложным. Она так и не узнала о прибытии акушерки.