Зелье первокурсников

Черная кобыла с белым пятном над правым копытом гордо вышла во двор. Жаль по полям не поскачешь, только по дороге, чтоб не провалиться в сугробы. Объехала поместье, посмотрела издалека на деревеньку и пустила Звездочку обратно. Вспоминая, что мне после долгой езды с непривычки не избежать ломоты в теле.

Вернулась, разговорилась с Линой. Она опять рассказала о замужествах и о бедном, одиноком Фредерике. Почему-то все считали, что я его несчастная любовь. Вспыхнувшая еще до того, как он меня увидел. Возраст тут никого не смущал, тем более для своих лет мой сосед выглядел неплохо.

Примерно за такими разговорами прошли почти два дня. И они очень веселили. Я даже надеялась, что сам Фредерик приедет. В конце концов, уже стоит сказать ему твердое «нет». Но он затаился. А я ездила верхом, каталась на санях с Миркой и деревенскими, ела булочки и просто отдыхала.

На третий день наконец-то пришел ответ от Лил. Всего несколько строк. О том, что она едет в школу и провела выходные с Витором. Еще неодобрительно написала про Ильима, которому сейчас не до друзей, у него какая-то сногсшибательная любовь. Из письма было не понять, то ли девушка настолько хороша, то ли массивна.

На этом всё. А я ей написала две страницы!

В школу собиралась воинственно, представляя как прижму к стенке и Лил, и Ильима, но его, возможно, после того как разведаю подробности о сногсшибательности.

В доме была небольшая суета. Рид распорядился заложить экипаж и сам вызвался отвезти до школьных ворот. Елэдис упаковывала новые платья, которые я успела заказать еще несколько месяцев назад. А в кухне Лина сокрушенно убирала утварь и грустила, что я уезжаю. Теперь Рид и Елэдис будут ставить только картошку в такую замечательную печку. А она же такая умница, все сама делает, все понимает, огнем не обжигает.

Да, отец постарался, хотя не любил возиться с бытовыми вещами. Ему больше нравились охранные заклинания. Вот их он делал на века, даже не знаю, что должно произойти, чтобы они разрядились.

Когда все было собрано, и мы вместе с Елэдис пили чай перед дорогой, неожиданно приехал господин Монкерью. Он перестал носить парик, надеюсь не по моей вине, и сейчас как никогда выглядел старым. Морщинистое лицо, гладкая лысина и слезящиеся глаза за стеклами очков.

Он отказался от чая, коротко рассказал о последних новостях в столице, а потом предложил перейти в кабинет. Как бы мой, но на деле сам господин Монкерью проводил в нем больше времени. Е1оэтому он сел за стол в обитое кожей кресло. Я же устроилась на месте для посетителей. Он снял очки и устало потер глаза, а потом достал из своего саквояжа внушительную пачку документов.

— У меня не лучшие новости, — сказала он откашлявшись. — Позавчера напали на дозорную башню на севере Терри. Погибших нет, маги выстояли. Пленный маг признался, что является поданным Ангерисского королевства. Это посчитали объявлением войны. Завтра оповестят население.

Он сделал паузу, как бы давая мне возможность осмыслить новости. Хотя в душе я к этому готовилась и теперь просто ждала продолжения.

— По законам военного времени корона имеет право воспользоваться средствами, находящимися на неименных счетах. Есть еще ряд вещей, которые в военное время может сделать корона, но пока речь только о неименных счетах, — он опять сделал паузу, а я не выдержала:

— И меня это касается?

— К сожалению, да. Вчера подписали документ позволяющий, забрать средства с неименных счетов. И с вашего были сняты все деньги, — он достал несколько документов и положил передо мной. — Здесь расписка. Выписки о суммах. И завизированные копии. По окончании военных действий корона обязуется вернуть деньги.

Он снял очки и начал их медленно протирать белоснежным носовым платком. Я же смотрела на листы и мало что понимала.

— Неименные счета… А мой разве такой?

— Ваш отец за год до кончины открыл один счет для своих дочерей. Общий. Содержание вашей сестры тоже оплачивалось из этих средств. Поэтому он и не был именным и оформлялся через меня. Это позволяло снимать любые суммы, проводить операции и не платить дополнительного налога за его открытие.

Его усталый голос не мог донести до меня и половины того смысла, что он вкладывала в слова. Единственное, что я поняла, у меня теперь практически нет приданого. Может Фредерик Мокшан подыщет себе новую неразделенную любовь?

— Прошу, услышьте меня, — господин Монкерью уже вернул очки на место и, ссутулившись, наклонился вперед. — Вам не стоит переживать, ваше поместье, насколько понимаю, может само себя обеспечить. Арендаторы исправно платят ренту. Но с этого момента будьте благоразумны. Не ломайте школьное имущество. И про дорогие платья, к сожалению, нужно забыть. Нам повезло, что ваш отец заранее оплатил все три года вашего обучения. Теперь все зависит только от вашего благоразумия и умения жить по средствам.

Он говорил с паузами, поправляя очки, покашливая, и старался не встречаться со мной взглядом. Поэтому, когда я спросила о фамильных драгоценностях, не видела его глаз. А хотелось.

— Ерафиня Вуд стом потребовала вернуть их еще месяц назад…