Зелье сатаны

Старыгин поднимался по широкой лестнице старого дома.

Дом был красивый, просторный, недавно отремонтированный, лестница не слишком крутая. На ступенях сохранились даже кольца, в которые до революции были продеты медные прутья, удерживавшие ковровую дорожку.

Ковровая дорожка пропала уже в семнадцатом году, медные прутья, наверное, продержались немного дольше.

Теперь, когда квартиры в «золотом треугольнике» безумно подорожали, этот дом постепенно возвращается в дореволюционное состояние. Глядишь, скоро и ковровую дорожку опять постелят…

С этими мыслями Старыгин поднимался к квартире профессора Переверзева.

Он хотел поговорить с профессором о его племяннике и о стойких оловянных солдатиках. Вряд ли этого солдатика снова украли из антикварного магазина братьев-близнецов Бориса и Глеба. Они твердо обещали Старыгину, что никому не станут показывать товар с витрины. Стало быть, этот солдатик, которого он нашел у трупа несчастного пропойцы Синдерюхина, попал туда из коллекции профессора Переверзева. Солдатиков ворует племянник, о чем, похоже, знают все, кроме самого профессора. И хорошо бы выяснить, кому этот племянник солдатиков продает.

Дмитрий Алексеевич споткнулся на пологой ступеньке и едва удержался на ногах. Вдруг потемнело в глазах и накатило удушье, хотя на лестнице было чисто, прохладно и воздух свежий. Сердце билось неровными толчками. Старыгину вдруг стало страшно – без всякой причины, и страх был какой-то беспредметный, как будто черное облако закралось в душу.

Он ухватился за перила и постоял немного, стараясь унять расходившееся сердце.

«Что я здесь делаю? – снова забрезжила в голове привычная мысль. – Отчего я занимаюсь чужими делами? Отчего вчера вечером я не позвонил Лидии и не сказал ей, что отказываюсь от ее сомнительных поисков, потому что вокруг них происходит слишком много непонятных и бессмысленных убийств? Этот Синдерюхин находился уже в последней стадии алкоголизма и вполне мог сигануть в окно в приступе белой горячки… Но отчего он выбрал момент, когда я был поблизости? И эти чертовы солдатики…»

Наверху, на третьем этаже, громко хлопнула дверь и послышались приближающиеся шаги. Шаги были медленные, неровные, запинающиеся, как будто спускающемуся по лестнице человеку каждый шаг доставался с трудом. Вдобавок к этому Дмитрий Алексеевич услышал сухой мучительный кашель.

Он преодолел очередной лестничный пролет и увидел спускающегося навстречу человека.

Это была женщина.

На первый взгляд она показалась Дмитрию Алексеевичу пожилой – так сильно эта женщина сутулилась, хромала и кашляла, такое у нее было бледное и больное лицо. Однако, приглядевшись внимательнее, Старыгин понял, что в действительности она моложе его, просто очень уж болезненный у нее вид.

В следующий момент он осознал, что встречал эту женщину, что ему знакома ее неуверенная походка, ее бледное лицо и даже ее сухой кашель…

И тут женщина остановилась и проговорила сурово и холодно:

– Какая неожиданная встреча! Дмитрий Алексеевич Старыгин, если я не ошибаюсь?

Произнеся эту фразу, женщина снова мучительно закашлялась.

И тут всякие сомнения у Старыгина отпали: перед ним стояла майор Александра Ленская из отдела по расследованию убийств.

– И что же вы, интересно, делаете в этом доме? – осведомилась Ленская, справившись с приступом кашля. – Только не говорите мне, что вы здесь живете. Я помню ваш адрес…

Память у Ленской была потрясающая. Она помнила каждого человека, который хоть раз попал в ее поле зрения по одному из уголовных дел. Помнила с адресами, датами рождения и прочими важными биографическими данными. То есть в голове у нее хранилась настоящая база данных, включающая подробные анкеты всех обвиняемых, подозреваемых и свидетелей.

– Александра Павловна! – Старыгин изобразил на лице радость. – Какая встреча! Вот приятная неожиданность! Давно не виделись!

Виделись они не так давно, всего несколько месяцев назад, когда скромная персона Старыгина попала в поле зрения майора Ленской из-за убийства в Эрмитаже.

– Я вам, кажется, задала вопрос! – Ленская сверлила его взглядом. – Что вы здесь делаете? Куда направляетесь?

– Я иду к одному коллеге… – проговорил Дмитрий Алексеевич, лихорадочно соображая, что можно сказать Ленской и чем ему это грозит. По всему выходило, что историю с оловянными солдатиками озвучивать никак нельзя, а тогда нужно срочно придумать что-то другое, безобидное…

– Я даже знаю имя вашего коллеги, – проскрипела Ленская своим вечно простуженным голосом. – Это профессор Аристарх Иванович Переверзев. Я права?

– Вы всегда правы, Александра Павловна! – Старыгин вымученно улыбнулся. – Я просто поражаюсь – как вам это удается? Память у вас лучше компьютера! – льстиво добавил он. – И соображаете вы быстро!

– И зачем же, интересно, вы направляетесь к профессору? – задала Ленская следующий вопрос, не обратив внимания на неуклюжий комплимент Старыгина.

– Я хотел расспросить его… – начал Дмитрий Алексеевич, – хотел задать ему…

Как назло, в голову ничего не приходило, и Старыгин решил потянуть время – авось в процессе разговора всплывет в голове умная мысль.