Зелень. Трава. Благодать.

Что касается меня, то я волен творить на танцполе все, что душе угодно. Никакой официальной школы танца я не посещал. Учился танцевать на улицах. Мой стиль — комбинация из «Вестсайдской истории», «Лихорадки субботним вечером», «лунной походки» Майкла Джексона и Филли Фанатик. Также я заимствую некоторые движения из идущих по государственным каналам шоу этнических танцев. Двигать задницей — это все равно что удить рыбу на муху: заброс — подсечка — заброс — подсечка. Пам, пам, пам. Вот так, смотрите, девчонки. Парни, разойдись. Крути ею во все стороны, как последний кобель. Можно, как русские, пуститься вприсядку, или отчебучивать эфиопские буги-вуги, или топтаться, как Флинстоуны [43]. Бля, да все что угодно, лишь бы пёрло.

Взрослые в этом ничегошеньки не смыслят. У них плохо с координацией и их больше волнует, как бы не расплескать бухло из стакана. Они танцуют с кем угодно, только не со своими женами или мужьями. Две девчонки лет по двадцать зажали между собой мистера Каррана: он неумело дергается в танце с дурацкой ухмылкой на лице. Миссис Карран зажата между двух парней примерно того же возраста и тупо тычется своими сиськами (номер два, не больше) им в лицо. Фрэнсис Младший достаточно сообразителен, чтобы держаться подальше от Донны Куни, но в то же время достаточно глуп, чтобы зажигать с миссис Лири с ее маленькими отвисшими сиськами — ужас, бля, в двойном размере. Она то и дело задирает юбку и с улыбкой все норовит к нему прижаться. Сесилия очень откровенно отплясывает с Джонни О’Доннелом, который ровесник Стивену. Господи. Как танцуют взрослые на свадьбах — просто смотреть противно. Все пьяные, неуклюжие и вешаются на тех, на кого вешаться не стоит. В движениях не видно ни радости, ни любви. Они только потеют, плещут бухлом из стаканов и рюмок и неестественно улыбаются. То и дело нужно поглядывать на вторую половину, которая хрен знает с кем хрен знает чем занимается. Это настоящее соревнование. В стороне от всей этой фигни остаются лишь Фрэнни да Ширли Макклейн, которые сидят себе спокойно за столом, улыбаются и качают головой при виде того, что творит перед ними куча уродов на танцполе. Мы, дети, конечно, не в счет, потому что у нас-то все как надо. Нам по фигу взрослые с их детсадовскими играми. Мы отрываемся ради удовольствия и делаем это рядом с теми, кого по-настоящему любим. Мы, бля, отрываемся так, как хотим, и не чувствуем себя от этого глупо. Мы хохочем и показываем друг на друга пальцами. Все, что нам нужно, — это веселая компания и чтобы диджей почаще ставил «Glad All Over» группы Дэйв Кларк Файв. Со мной рядом мои лучшие друзья, и мы смеемся и орем во всю глотку Я счастлив с ног до головы,и жизнь прекрасна.

Спасения нет, мой член сейчас взорвется. Мы с Грейс танцуем медляк под «Always and Forever», ее руки лежат у меня на заднице (бля, богом клянусь). Мы тремся друг об дружку, и пот катится с меня так, будто я приподнимаю за бампер машину, чтобы спасти из-под нее котенка. Этот член меня просто убивает. Такое ощущение, что у меня в трусах полено. Господи. Не дай бог сейчас опять бухнусь в обморок. Впору покупать себе шлем и трусы из пробки. Чтобы отвлечься от мыслей о члене, я бегло оглядываю весь танцпол.

В паре футов от меня танцуют Сес с Арчи: Арчи медленно крутится на кресле, а Сес сидит у него на коленях и что-то ему поет. Бобби Джеймс и Марджи Мерфи сосутся, как две обезьяны, и при этом даже не делают вид, что танцуют. Фрэнни учтиво танцует с миссис Макклейн. Локти официально подняты до уровня плеч, тела не соприкасаются. Точно так же танцует и Гарри Карран со своей мамой, в то время как мистер Карран уже в доску пьяный лежит головой на столе после трех «Шипучих пупков» подряд, что ровно на три «Шипучих пупка» превышает его обычную норму. Фрэнсис Младший, который тоже, судя по всему, выпил уже немало, стоит с бутылкой пива в руках и что-то быстро и сердито говорит. На лбу налипшие пряди волос. Он смотрит в дальний угол зала, где Стивен тянет пиво в компании парней постарше. Фрэнсис Младший бросает какую-то невнятную фразу Сесилии, и она, то ли со злостью, то ли с тревогой, а может, и со всем вместе, что-то ему отвечает. Еще пятнадцатью футами дальше сидят Куни за столом у самой танцплощадки. Берни Куни смотрит пьяным взглядом в пространство, Донна Куни строит Фрэнсису Младшему глазки каждый раз, как тот повернется к ней лицом. Йоу, Хэнк Тухи, ты, бля, здесь, со мной вообще или как?

— А, что? — переспрашиваю я.

— У тебя такой вид, будто ты танцуешь не со мной, а с кем-то другим, — говорит Грейс.

— Да не, все в порядке, — говорю я.

— Это хорошо, потому что мне уже совсем начало казаться, что ты снова принялся думать, — говорит она мне.

— Даже если — и что такого? — спрашиваю я.

— А такого, — говорит она, — что постоянно думать вредно. От этого начинаешь зависать. Вот поэтому я и не мыслитель. Пусть лучше за меня думают такие лузеры, как ты.