Зеленая

Невероятно! Неужели я могу делать что хочу? Да… на их месте я поступила бы точно так же. Все равно что на Гранатовом дворе, только здесь меня не окружают серовато-голубые стены. Здесь я сама выбираю свой дальнейший путь — на Гранатовом дворе об этом и речи быть не могло.

Какими бы непростыми ни были мои отношения с богиней Лилией, я еще немного побуду в ее храме и прислушаюсь к себе. Возможно, я решу, что не стану ее орудием, но до тех пор я пробуду здесь.

На какое-то время я была избавлена от убийств. Довольно скоро я сообразила, что, кроме меня, никто не сумел бы убить Майкла Карри. Даже для посвященных Клинков трудно было бы проникнуть на борт иноземного корабля. Я расстроила планы неизвестных заговорщиков из Дома Выпей, но о последствиях мне не сообщили. Похоже, храм Серебряной Лилии также не пострадал.

Собрав немного медных монет и взяв красивый цветок с алтаря, я пошла искать несчастную торговку свечами, которую так напугала. Ее лотка на прежнем месте не оказалось. Я искала ее целую неделю, но найти человека в Калимпуре нелегко, ведь жителей в городе — что птиц в небе.

Наконец я сдалась и оставила попытки ее разыскать.

Мы с Саммой все чаще ссорились. По сравнению со мной она казалась сущим младенцем. Самму же пугали мои новые игры с плетью. Вскоре она пинками выгнала меня из своей постели. Я перетащила свой тюфяк в угол и стала спать одна. Даже малышки стали меня избегать.

Я твердила себе, что мне наплевать.

Я твердила себе, что стала взрослой женщиной, которая прожила уже четырнадцать лет — а следующее лето будет пятнадцатым. Я поездила по миру и убивала людей, а эти надменные дочери свободы ничего не знают.

Я уверяла себя в том, что счастлива, и иногда даже верила себе. После убийства Майкла Карри во мне что-то надломилось. Ярость моя все чаще вырывалась на поверхность. Я легко обижалась и, пользуясь своей растущей силой, задирала своих товарок. Целыми днями я бродила по городу, вступала в драки с мальчишками, готовыми драться с кем угодно по поводу и без повода. Стриглась я очень коротко. Никто не принимал меня за девушку из храма, если только я не надевала светлые одежды и не шла куда-то с наставницами или другими претендентками. Перед выходом в город я бинтовала себе груди — правда, они у меня и так были небольшими.

Я снова стала тигром в невидимой клетке, которую разглядел вокруг меня Маленький Карин. Ушла радость от единения с другими, от сознания того, что я — одна из них и вместе с ними. Шло время, и даже суровые наставницы вроде матушки Аргаи остывали ко мне. Несмотря на гибкость и боевой дух, я доставляла наставницам все больше хлопот.

Я по-прежнему тренировалась в паре с матушкой Аргаи, хотя наши с ней постельные игры давно прекратились. Жесткость, по ее словам, мешала мне быть хорошей любовницей, зато делала отличной противницей.

— Ты не боишься изуродовать лицо, — ворчала она. — Почти все молодые боятся. Недостаточно еще их обтесали!

— Я такая, какая есть, матушка, — говорила я, с размаху нанося ей удар по макушке и не успевая уклониться от ее встречного удара по ребрам.

— Кто тебя так изрезал?

— Я. — Матушка Аргаи удивленно подняла брови, и я ухмыльнулась. — Я сама! — С этими словами я ударила ее кулаком в бедро.

Потом мы вместе отправились в купальню. Хотя мы больше не пороли друг друга у треножника, матушка Аргаи по-прежнему любила смотреть, как я купаюсь. Мы вместе смывали пот после тренировок.

Я лежала, растянувшись в теплой воде, и думала, вырастут ли у меня когда-нибудь такие же большие груди, как у Яппы, — она умеет соблазнительно покачивать ими. Вот у матушки Аргаи грудь так и осталась плоской… Она сидела рядом со мной с закрытыми глазами. Мне захотелось дотронуться до одной из ее особенно жарких точек, но я устояла. Вместо этого я спросила, как безопаснее всего ходить по городу.

— Я задумала одно дело, — призналась я.

— Хм… Спроси кого-нибудь другого, девочка моя. Я ведь уже не сплю с тобой.

Как ни странно, я покраснела.

— Нет, я не о том. Я хочу выйти за пределы храма.

— В доме нашей богини много дверей. — Матушка Аргаи зевнула. — Здесь никого не держат насильно, и меньше всего тебя — ты ведь и так каждый день ходишь по улицам.

— Но никто не догадывается о том, кто я такая!

Она приоткрыла один глаз.

— Кто не догадывается — мы или горожане?

— Горожане, матушка. Не думаю, что в храме можно что-то от кого-то скрыть.

Матушка Аргаи рассмеялась.

— Вот что бывает, если собрать под одной крышей две с лишним сотни самых суровых, самых независимых женщин, которые посвятили свою жизнь вездесущей богине! Естественно, у нас не может быть никаких тайн друг от друга. Сначала это удивляет, потом привыкаешь.

Ее слова удивили меня. Мне казалось, что все служительницы Лилии боготворят свою небесную покровительницу; никто при мне еще так пренебрежительно не отзывался о богине Лилии.

— Возможно, вы правы, матушка. И все же мне хочется незамеченной погулять в порту и послушать, что творится в мире.