Зеленая

— Скучаешь по своей второй родине? — Матушка Аргаи придвинулась ко мне и заключила в объятия. — Тогда не иди туда ни как Клинок, ни как Зелёная. Выдай себя за кого-то еще.

— За кого?

— Закрой лицо покрывалом или маской. Лицо у тебя приметное… В отличие от всего остального. Спрятав лицо, ты спрячешь себя.

Я свернулась калачиком в ее объятиях и стала ласкать то самое заветное местечко у нее на бедре.

— Я подумаю!

Давно уже я не занималась шитьем — если не считать колокольчиков. Я отправилась в мастерские на первом этаже храма и попросила дать мне нужные запасы. Мне охотно дали кусок черного муслина, немного кожи и подходящие иголки и нитки.

— Больше никто не ценит наши труды, — сказала мне седовласая матушка. — Мы не жрицы и не Юстициарии, поэтому для всех мы как невидимки.

— Матушка, я почти всю жизнь интересуюсь тканями и одеждой, — вежливо ответила я. — Хотелось бы вспомнить прежние навыки перед тем, как я принесу обеты.

— Вот умница! Приходи ко мне в конце дня. Я подберу для тебя что-нибудь получше.

— Хорошо, матушка.

Наверху, в спальне, я сшила себе костюм: штаны, свободную рубаху, накидку с капюшоном и маску. Я шила по памяти, вспоминая картинки в книге, которую давала мне почитать госпожа Даная. Книга называлась «Похождения Карминного Цикламена». Так звали младшего сына в одной знатной семье из Хокхэрроу, который боролся с несправедливостью, желая вернуть утраченное состояние своих братьев и своей любимой. В Калимпуре множество праздников и представлений; внешность юного убийцы с Каменного Берега вряд ли будет бросаться в глаза.

Хотя особой тайны из своих приготовлений я не делала, вскоре я поняла, что работать предпочитаю в одиночестве. Наконец я соорудила себе свободные штаны раструбами, приталенную рубаху с длинными рукавами, присборенными на запястьях, кожаную полумаску и кружевную накидку. Правда, шляпу пришлось купить — на то, чтобы сделать ее самой, таланта не хватило. Поскольку в Калимпуре не носили шляп с полями, я купила круглую шляпу с остроконечной кожаной тульей.

Таким образом, лицо мое было совершенно закрыто. Окружающие видели только блеск моих глаз. Ни один настоящий преступник не ходит по улицам в таком наряде. Мне хотелось создать впечатление наивного, безобидного новичка. Если кто-нибудь попробует сорвать с меня маску, он поймет, что я совсем не наивна и очень опасна.

Однажды под вечер, переодевшись в собственноручно сшитый маскарадный костюм и прихватив мешочек с медными монетами, я вышла на Корабельный проспект. Выходя из храма Серебряной Лилии, я поймала на себе несколько удивленных взглядов. Обычно в калимпурской толпе все почтительно сторонятся при виде служительниц Лилии, но я, переодевшись, перестала вызывать всеобщее почтение. Правда, меня все равно сторонились. Даже карманные воришки предпочитали не приближаться ко мне. Может быть, все дело было в уверенной позе и размашистой походке?

На Корабельном проспекте на меня вообще не обращали внимания. В портовой части города хватало людей в самых причудливых нарядах. Кто только не сходил с иноземных кораблей! На закате я прошла всю улицу из конца в конец. Никто меня не побеспокоил.

Когда стемнело, я вошла в таверну под вывеской, криво висящей на цепях — одна цепь слегка погнулась. Надпись на вывеске гласила: «УПАВШИЙ ТОПОР». Под надписью был грубо намалеван черный капюшон с прорезями для глаз. Название мне почему-то понравилось.

Войдя, я очутилась в просторном низком зале. Потолок подпирали грубо отесанные цельные стволы. Вокруг этих своеобразных колонн стояли столы для посетителей. Напротив я увидела бочку с водой, в которой плавали куски льда.

За столами сидели матросы в форме полудюжины разных стран. Селистанцев здесь почти не было, что меня вполне устраивало.

Хозяин, лысый детина из местных, призывно кивнул мне.

Я понятия не имела, что делать дальше.

Деньги! Деньги! Я в жизни еще ничего не покупала сама! Я высыпала на стойку с полдюжины монет.

Хозяин снова кивнул и налил в большую чашу какой-то пенистый напиток из кувшина.

Я принюхалась. К горечи примешивался слабый аромат дрожжей. Эль? В Гранатовом дворе и храме Лилии пили вина. Маленький Карин предпочитал пиво, от которого несло болотной водой. Сама я пива еще не пробовала.

Взяв чашу, я села за свободный стол и стала прислушиваться. Моряки болтали на разных языках; многих я не знала, хотя за одним столом разговаривали пусть и с сильным акцентом, но по-петрейски.

Этого было достаточно. Я слушала знакомую речь, маленькими глоточками цедя крепкое горьковатое пойло. Наверное, меня можно было принять за деревенского болвана. Правда, никто ко мне не приглядывался. Здесь никому не было до меня дела, потому что половина посетителей тоже выглядела необычно.

Возвращаясь в храм, я улыбалась под маской.

— Зелёная! — позвала меня матушка Ваджпаи. Она стояла на пороге тренировочного зала, где я старалась выпустить как можно больше стрел в глиняную мишень.

Натянув тетиву, я обернулась.

Не обращая внимания на оружие, она шагнула ко мне:

— Как ты себя чувствуешь, девочка моя?