Зеленая брама

Между тем командование 6-й и 12-й армий направля­ет войска на прорыв несколько восточнее, рассчитывая, что, форсировав Синюху, удастся по левому берегу реки двинуться к Первомайску.

Командир 141-й стрелковой дивизии генерал-майор Яков Иванович Тонконогов собрал остатки своего соеди­нения. Это небольшой по численности, но отчаянный отряд, а главное — впереди комдив.

Яков Иванович Тонконогов — кумир своих бойцов. Он защищал Валенсию и Мадрид, он был советником-добровольцем в той дивизии, что осуществила окружение фаши­стских войск под Теруэлем.

Я слышал и записал летом 1941 года солдатскую байку о нем: во время боя на холмах Украины он облетает свои полки на связном самолете, приземляется, наводит поря­док, ведет в атаку, а после ее успешного завершения вновь вскакивает на второе место в своем биплане и взмывает в небо. Запись моя, разумеется, погибла, но легенда не умерла.

Инвалид войны, кавалер ордена Славы Василий Должиков (он был ранен в Подвысоком) рассказывал участ­никам клуба «Дорогой отцов» (с. Каменка Орловской об­ласти) вот какую легенду:

Колонна отходила по открытой местности, преследуе­мая автоматным и минометным огнем. Вдруг над голова­ми красноармейцев застрекотал мотор. Обстреливаемый противником, связной самолет сел на жнивье, поблизости от дороги. Его замаскировала поднявшаяся пыль. Думали, что самолет подбит, но пропеллер вращался, и из самолета выскочил худой, быстрый в движениях генерал-майор. Должиков узнал командира дивизии и запомнил его фа­милию — о нем стрелки говорили — Тонконогов. Комдив остановил колонну, несшую бессмысленные потери, при­казал развернуться в боевой порядок, занять позиции, сообразуясь с местностью.

В эти минуты на подмогу преследователям пришли еще и танки. Но полк уже был иной — не отходящий, не обстреливаемый с флангов и главным образом в затылок. Он стоял на указанном командиром рубеже. Он занял обо­рону.

Это был бой не мгновенный — казалось, что он тянет­ся бесконечно. И в течение всего боя неподалеку, на жнивье, маленький биплан, из тех, что звались и «куку­рузниками» и «огородниками», стоял с вращающимся вин­том как ни в чем не бывало, поджидая, когда освободится командир дивизии.

Атака врага была отбита. Генерал подошел к само­лету, перекинул в кабину ногу, как конник прыгает в сед­ло. Самолет разбежался, оторвался от земли, низко-низко полетел — наверное, искать другие части своей дивизии.

Легенда?

Я навестил Якова Ивановича Тонконогова в 1980 году в Киеве, возвращаясь после очередного посещения Подвы­сокого. Мы вспоминали Зеленую браму и говорили об Ис­пании, куда я собирался плыть на теплоходе... «Увидишь гору Санта-Барбара — поклонись ей. Там мы дали им Духу!»

Я рассказал генералу легенду о нем, спросил, был ли у него самолет. Яков Иванович рассмеялся:

— Пятого августа не было даже коня, и ясно всем, что вырваться из окружения можно лишь чудом. Но уничто­жить как можно больше солдат противника, биться до последнего патрона было необходимо.

Этим и занимались.

В ночь на 6 августа

В 22 часа из уст в уста (проводной связи нет, о радио­связи и говорить нечего) передается приказ: ночью всеми наличными силами возобновить прорыв в направлении Первомайска.

Сосредоточение — юго-восточная опушка брамы. Сиг­нал атаки будет дан в час ночи. Артиллерийской подготов­ки не ждать — снарядов нет.

В прорыв пойдет автоколонна. Главные люди сейчас — шоферы, главная задача — горючее. Сцеживают бензин из баков подбитых грузовиков.

Выстраивается колонна: во главу поставлены артилле­рийские тягачи, тракторы. За ними — автомашины с пе­хотой и ранеными, затем пешие стрелки, два уцелевших танка, несколько броневиков, какие сегодня кажутся нам похожими на детский рисунок.

Прорыв начинается не в час, как было назначено, но лишь в два тридцать.

Тогда ночь прорыва казалась мне актом отчаяния.

Ныне, располагая сведениями, позволяющими соста­вить всю картину, вижу, что это была спланированная операция. Тогда я не мог представить себе, что под мино­метным обстрелом, на грани гибели, штабисты планируют спасение как операцию. Так что не просто построили остатки войск в колонну, ринулись, что называется, очер­тя голову.

Оказывается, были, правда наспех, а все же сколочены отряды заслона; для каждого бойца таких отрядов (их было по крайней мере три) была ясна задача — обеспечить прорыв основных сил, было понятно положение — на соб­ственное спасение надежда минимальна.

Тыл колонны прикрывал отряд, оседлавший дорогу, идущую от хутора Шевченко.

Стояли насмерть.

Защитник Перемышля, участник боев в браме и уз­ник Дахау Иван Жмайло (ныне он живет в Ростове-на-Дону) помнит отчаянный арьергардный бой. Задача была простая: прикрыть колонну.

А своя жизнь, свое спасение?

Задача одна — прикрыть колонну.

Рев тракторов, лязг гусениц ошеломляет противни­ка, он бросается вспять. Это моторизованная психическая атака второй четверти XX века. Едва высветлило, против­ник опомнился, понял — никакого танкового соединения перед ним нет. (Все же потом в хвастливых сводках он бу­дет кричать о сотнях танков!)