Зеленая креветка

— Совет не фамильярничать с нилотами. Это же дети природы, цивилизация почти не затронула их. По сравнению с ними даже суданцы центральных провинций выглядят подлинными европейцами. Но вы… Впрочем, упреки теперь излишни. Вы закатили перед этими темными людьми, которые, кстати сказать, знают по-английски не более сотни слов, пламенную речь. О чем? О нефти, которую они ни разу не видели. Зачем? На этот вопрос затруднительно будет ответить даже вам самому. В итоге вы проговорились, что собираетесь работать на Оберре, и, наверное, попытались популярно объяснить, что же именно вы там собираетесь делать. Из этого объяснения они поняли лишь одно: белый господин собирается взрывать на Оберре тетриловые патроны. Зачем взрывать? Да, очевидно, затем, чтобы убить Красного. Через час грохочущий самосвал, подскакивая на пыльной гравийной дороге, увозил ваших рабочих в Джубу… Что вы теперь собираетесь делать?

Я был в полной растерянности и все еще ничего не мог понять.

— Я не могу поставить вам в вину, что вы решили начать разведку с Оберры, а не с Капоэта, — продолжал Пирсон. — Я, правда, с самого начала советовал вам как раз обратное, но вы, а не я, отвечаете за порученное вам дело, и ваше право принимать решение. Тем более, что, в сущности, и Оберра и Капоэта одинаково бесперспективны, и разница между ними лишь в трудности производства работ. Но так обращаться с туземцами! Здесь-то вы уж могли довериться моему скромному опыту… Я вижу, что вы все еще не поняли ситуации, в которой очутились?

— Признаться, да. Я не нахожу объяснений непонятному бегству рабочих. Да еще тут этот… как его?.. Красный! Кто такой этот Красный?

— Ах, вы хотите узнать о Красном? А зачем, позвольте вас спросить? Зачем вам, убежденному материалисту, знать о темных суевериях древнего народа? Вы же не собираетесь извлекать из этого пользу! Ведь ваши убеждения не позволяют вам приспосабливаться к обстановке. Я расскажу вам о Красном, а вы назавтра же выступите перед нилотами с антирелигиозной лекцией… Учтите, мой бедный молодой друг, бегство рабочих — это еще не самое страшное. Если вы станете разглагольствовать с нилотами о Красном, то рискуете в одно прекрасное утро вообще не проснуться. Заключение джубского врача, между прочим, милейшего человека, будет крайне лаконичным. «Exitus letalis»,[10] — скажет он, пощупав остановившийся пульс… Но вас это не пугает, не правда ли? И вы по-прежнему хотите, чтобы я рассказал вам о Красном? Ну, вот видите, я в этом не сомневался! Белый человек всегда остается белым человеком, кто бы ни были его предки: Писарро, Кортес, полковник Лоуренс или генерал Скобелев…

Но я не расскажу вам о Красном. По крайней мере, теперь. Нужно спасать положение. Я поеду в Джубу и попытаюсь уговорить рабочих. Надеюсь, что мне это удастся. Дело прежде всего. А побеседовать мы еще успеем. Но, бога ради, не поступайте впредь столь опрометчиво. Мое влияние здесь весьма ограниченно, и я не всегда смогу прийти вам на помощь.

И, не давая мне опомниться, Пирсон поднялся из-за стола, пригладил волосы и, сняв с гвоздя шлем, вышел из комнаты. Я никогда не думал, что он может быть таким экспансивным и многословным. По-видимому, английская холодность — не что иное, как обычная сдержанность. Да и то до поры до времени. За окном взвыл стартер и затарахтел двигатель. Окутанный синим ядовитым облаком «джип» понесся по выбеленной гравийной дороге.

А на другой день я получил телеграмму:

«Все улажено набрал новых рабочих тех же условиях буду среду Пирсон».

* * *

— …Ну что же, если вас это так интересовало, я расскажу вам о Красном, — сказал Пирсон, когда мы встретились после его возвращения из Джубы. — Конечно, более подробные сведения вы могли бы почерпнуть из работ Ивэна Сэндерсона, Френка Меллэнда, маркиза де Шатело. Кое-что вам могли бы поведать и такие господа, как Бертен из Парижского музея или педантичный систематик Симпсон. Хотя вы, наверное, и не слыхали об этих людях?

— Да, должен признаться… Правда, мне попалась как-то на глаза одна книжка Сэндерсона… Ну да! Конечно! Я нашел ее в своем номере в день прибытия в Хартум. Она, как нарочно, раскрылась на описании болот Оберры. Интересное совпадение, не правда ли?

— Совпадение? Ну, нет! Будь я добрым протестантом, я бы счел это знамением. Но я атеист. Так, значит, вы прочли у Сэндерсона то место, где говорится о конгамато?

— Конгамато?

— Таинственный птеродактиль, живущий в болотах Джиунду и Оберры.

— Ах, это! Я счел это фантазией, описанием местных суеверий.

— Фантазией? Красный, из-за которого вы чуть было не остались без рабочих, тоже фантазия? Почему же вы так жадно ею интересуетесь? Вам скучно? Вы хотите, чтобы я развлек вас сказками?

— Вы меня неправильно поняли, мистер Пирсон. Я и без того слишком многим вам обязан. Требовать же от вас еще и сказок….

Пирсон расхохотался.