Зеленая кровь

Я даже подался вперед - к Михаилу: вспышки?!. Не знаю, что у меня было в этот момент написано на физиономии, да он, к счастью, занятый своей логикой, на меня и не смотрел, но в душе... Если бы кто-нибудь мне сказал, что есть на свете человек, который чисто умозрительно, просто так даст ответ на головоломную задачу; над решением которой коллектив научных сотрудников бился более двух лет... У Таи, когда у нее отличное настроение, есть такая поговорка: "Смех на палочке". Вот именно: смех на палочке... Уже один только вывод о том, что микроводоросли, эти крошечные зеленые шарики, едва различимые под микроскопом - ядрышко хлорофилла, немного клеточной массы и целлюлозная оболочка, - "опекают" высших животных, оберегают их жизнь... Пусть это метафора, но как иначе назовешь ту пластичность атмосферы гермокамеры, которую мы, не веря своим глазам, наблюдали по меньшей мере в четырех с половиной тысячах часов эксперимента, - днем полтора процента углекислого газа, а ночью - ноль-семь?.. И без всякого нажима со стороны мы ведь даже не прикасались к газовым магистралям для выравнивания состава атмосферы!.. Сколько было дебатов, сколько было высказано гипотез... И никто ни разу, я отлично помню - сам месяцами ломал голову над этим феноменом, над этим поразительным явлением симбиоза, воистину величайшего союза флоры и фауны, растений и животных, - никто не дал правильного ответа на вопрос о том, а что будет, если разорвать эту самую обратную связь - от животного к растению... Больше того, когда мы чисто случайно (нужно было проверить работу культиватора с хлореллой при, так сказать, чистых условиях - без испытателя с его метаболитами), заменив человека в гермокамере специальной газовой маской, имитировавшей дыхание испытателя, получили этот самый загадочный эффект эйфории хлореллы - совершенно необузданный процесс спонтанного деления клеточного материала... Растерялись даже. И никому в голову не пришло, что так и должно быть. А тут на тебе: пять минут размышлений и вывод: "Мы должны получить патологию в виде неуправляемой вспышки клеточного деления". И ведь мы нигде ни единым словом не обмолвились - ни в докладах, ни тем более в статьях - об этой самой эйфории хлореллы...

- А если так... - опять задумался Михаил, по-прежнему словно не обращая на меня ни малейшего внимания. - Если это так, то из этого вытекают по крайней мере два важных следствия: во-первых, механизм регуляции состава атмосферы Земли имеет некоторый запас, очевидно, по каждому из ее компонентов, в том числе и по углекислому газу. Да, об этом ведь и писал профессор Скорик предупреждал, что если не будут приняты меры, зеленая часть биосферы со временем отравится газовыми выделениями цивилизации - выхлопными газами автомобилей, электростанций и всем остальным...

Я чувствовал себя чуть ли не обворованным - мерзкие состояние: два года работы, бессонные ночи... А какой был ужас, когда мы увидели, что хлорелла в культиваторе начинает менять свой цвет! Обычно хлорелла, когда "живет" с испытателем, в сутки вырабатывает около полукилограмма биомассы. Это норма. А тут, без человека, чуть до килограмма дело не доходило! Механизм отбора излишка биомассы, отрегулированный на эти самые пятьсот шестьдесят граммов, явно не справлялся, и культиватор буквально на наших глазах начал темнеть. Да и сама хлорелла, обычно мягкозеленая, вдруг стала стремительно приобретать какой-то ядовитозеленый, изумрудный оттенок. Но главное было в другом: кривые газоанализаторов - все до единого - четко регистрировали падение концентрации кислорода: за трое-четверо суток с двадцати одного процента до пятнадцати. Зато кривые концентрации аммиака и метана резко полезли вверх... Хлорелла будто переродилась, превратилась в какую-то раковую опухоль! И никто не понимал, что же именно с ней произошло. Помню, кто-то из стоявших возле культиватора, пораженный увиденным, сказал: "Самоубийство".