Зеленая кухня, или Самый опасный рецепт (СИ)

Слова об инструментарии привели Ойву в совершенно мрачное и растерянное расположение духа. Он помялся на дорожке, перетаптываясь с ноги на ногу, а затем негромко произнес:

— Бабьи сплетни, вот чего. Бабу слушать — себя не уважать.

— И начну с кожедерки, — небрежно сказал инквизитор, и я увидел, что Джейн побледнела — вспомнила, как мы оказались в королевской допросной.

— Барин, всеми богами молю! — Лемпи вылетела словно бы ниоткуда: встала перед Ойвой, как квочка, готовая защищать цыплят от орла. — Не надо кожедерку! Мы ж тут что, мы ничего. Крисса говорила Кууре, что Вильма рассказывала Лахье, что Ритта слышала, будто бы… — она сделала паузу и закончила едва слышно: — Будто бы Марти над Ханни… надругался. А Фредрик женился на ней, чтобы позор прикрыть.

* * *

Джейн

Это был не просто мотив. Это был мотивище.

Разговор перенесли в дом. Для того, чтобы смягчить Бертрана, Лемпи торопливо накрыла на стол. Глядя на пироги, ветчину, соленья и маринады, которые она выставляла на скатерть, можно было сказать: вот так выглядит пир горой. Бертран сел за стол, сохраняя грозный официальный вид, и произнес:

— Теперь давай подробности, милая. Я не шучу.

— Да какие уж тут шутки, барин! — Лемпи пододвинула к нему блюдо с пирожками. — Вот, вы закусите, только что из печи. А Ханни что, они с Фредриком с детства вместе. Как иголочка и ниточка, куда один, туда и второй. Помню, мы маленькие играем, а Ханни мать зовет — так Фредрик тоже встает и идет с ней. Вот если это не любовь, то что тогда такое?

Аррен вздохнул. Пирог перед ним был нетронут. Я дотронулась до его руки — он посмотрел на меня и улыбнулся.

— Ну вот, а после Леврикова дня Ханни пропала. Мать говорила, что болеет, простудилась. Простуда дело такое, вы сами знаете. Началось с простуды, а там легочный жар тут как тут, ну и до свидания. Вон Ойва меду ей относил, у нас хороший мед. А шила-то в мешке не утаишь, сами понимаете. Ритта слышала, будто бы Марикка видела Ханни, и та была не простужена, а побита. И… не только побита. По личности-то что, хлопнули, щеку потрешь, да и беги себе. А тут дело было в другом. Выглядела она так, будто такое случилось, что она и жить теперь не хочет.

Я прекрасно понимала Ханни — потому что прошла через то же самое. Потому что весенней ночью шла по берегу реки и не верила, что однажды наступит утро. Потому что жизнь потеряла всякий смысл. Аррен сжал мою руку, и я подумала, что нам с Ханни повезло. Мы встретили мужчин, которые пришли на помощь.

— И тут вдруг свадьба, — продолжала Лемпи: быстро метнувшись к печи, она вынула большой горшок, от которого поднимался сытный мясной дух. Картофель, лук, мясо, ароматные травы — как же хорошо, что теперь можно спокойно есть и не думать о правилах худобы, которые предписывает для юных леди столичный этикет. — Вот прямо внезапно! Вот вчера Ханни еще дома лежала, а тут я утром вышла на улицу, а в церкви колокола звонят. И они с Фредриком выходят, за руки держатся, а над ними венок несут, благословляют. Нет, они пожениться-то хотели, но уже осенью. Осенью и стол нормальный можно накрыть, и забот поменьше. А тут вдруг раз, скоропостижная свадьба. А потом Куура сказала, что Ханни ребеночка ждет.

— И чей ребеночек? — спросил Бертран. Я не была знакома с Фредриком, но он нравился мне все больше и больше. Лемпи посмотрела на инквизитора исподлобья.

— Известно чей, Фредриков. Чей же еще-то? А что там Марти натворил, так за то его пускай боги судят. Вот и все, барин, а больше я знать ничего не знаю.

И Лемпи быстрым шагом ушла прочь — почти убежала, чтобы Бертран не успел задать новые вопросы. Некоторое время мы молчали, глядя в тарелки, а затем инквизитор произнес:

— Мотив. Хороший такой мотив. Прибрал дрянь, чтобы она больше никому не нагадила. Марти будут судить боги, а Фредрик организовал их встречу.

— Я его прекрасно понимаю, — каким-то чужим, жестким тоном ответил Аррен. Его лицо неожиданно обрело почти монументальную тяжесть. Мне сделалось не по себе. Что, если он планирует отомстить моему бывшему мужу? Наверняка планирует…

Энтони Локсли должен был получить свое — но я не хотела, чтобы Аррен как-то пострадал. Чтобы влез в неприятности из-за меня.

— Думаю, его понимает весь поселок, — согласился Бертран. — Марти был дрянной человечишка… но правосудие должно свершиться.

Аррен холодно посмотрел в сторону инквизитора — тот сделал вид, что не заметил этого взгляда. Картофель, мясо и маринованные овощи интересовали Бертрана намного больше.

— И что ты предлагаешь? — спросил Аррен. — Побеседуешь с Фредриком и отправишь его куда-нибудь за решетку?

Бертран осторожно положил двузубую вилку на край тарелки и посмотрел на Аррена так, словно увидел впервые.

— Я похож на злобного идиота? — нарочито дружелюбным тоном осведомился он. — На тупого держиморду?