Зеленая миля

— Не было никакого повода. Калеб не причинил ему боли, не кричал на него, ничего такого. Я знаю. Я при этом присутствовал. Если б не я, пес наверняка загрыз бы мальчика. А произошло следующее, мистер Эджкомб. Лицо мальчика оказалось перед мордой пса, когда нечто вселилось в разум Сэра Галахада (если у него есть разум), заставляя пса рвать и кусать. Загрызть, будь у него такая возможность. Перед ним был мальчик, вот пес и набросился на него. То же самое произошло и с Коффи. Он увидел девочек на веранде, схватил их, изнасиловал, убил. Вы вот спрашиваете, нет ли свидетельств того, что он проделывал что-то подобное и раньше, я понимаю, что вы имеете в виду, но, возможно, ничего такого за ним и не водилось. Мой пес раньше никого не кусал, но хватило и одного раза. Может, если Коффи отпустить, он уже никогда не повторит содеянного. Может, и мой пес больше никого бы не укусил. Но я даже не стал об этом думать. Просто пошел за своим ружьем и снес псу голову.

Он тяжело дышал.

— Я человек просвещенный, мистер Эджкомб. Окончил колледж в Боулинг-Грин, изучал не только журналистику, но и историю, философию. Во всяком случае, я считал себя просвещенным. Не уверен, что северяне согласятся со мной, но такое уж у меня мнение о себе. Я не собираюсь возвращать на Юг рабство. Я думаю, что мы должны быть человеколюбивы и великодушны в наших усилиях по решению расовой проблемы. Но мы должны помнить, что ваш негр укусит, если ему представится такая возможность, точно так же, как укусит дворовый пес, если получит такой шанс и решит, что должен укусить. Вы хотите знать, он ли это сделал, ваш плачущий мистер Коффи со спиной, покрытой шрамами?

Я кивнул.

— Да. Он. Не сомневайтесь в этом, но и не отворачивайтесь от него. Он мог устоять перед искушением раз или сто раз… даже тысячу… но в конце концов… — Хаммерсмит поднял руку, а потом резко свел пальцы, превратив ее в кусающую пасть. — Вы понимаете?

Я вновь кивнул.

— Коффи их изнасиловал, он их убил, а потом пожалел… но эти маленькие девочки остались изнасилованными, они остались убитыми. Вы с ним разберетесь, Эджкомб, не так ли? Разберетесь через несколько недель, чтобы он уже никогда ничего такого не натворил. — Хаммерсмит встал, подошел к ограждению веранды и посмотрел на конуру, стоящую посреди двора. — Надеюсь, вы меня извините. Раз уж мне нет нужды сидеть весь день в суде, я бы хотел побыть с семьей. Дети очень быстро вырастают.

— Конечно, конечно. — Губы плохо меня слушались. — Извините, что отнял у вас время.

— Пустяки.

Сев за руль, я сразу поехал в тюрьму. Путь был неблизкий, но на этот раз я не пел веселых песен. На какое-то время я позабыл про песни. Перед моим мысленным взором стояли изувеченное лицо мальчика и рука Хаммерсмита, превращающаяся в кусающую пасть.

Глава 5

Дикий Билл Уэртон довольно быстро познакомился с нашим изолятором. Утро и вторую половину следующего дня он сидел смирный как овечка. Тогда мы еще не знали, что такое состояние для него нетипично, оно означает, что надо ждать каких-нибудь гадостей. А где-то в половине седьмого вечера Гарри почувствовал, как что-то теплое течет по его брюкам, которые он как раз в этот день получил из чистки. Моча. Уильям Уэртон стоял у решетки, скаля прогнившие зубы, и поливал брюки и ботинки Гарри Тервиллигера.

— Этот сукин сын, должно быть, терпел весь день, — возмущался потом Гарри вне себя от ярости.

Что ж, мы поняли — пришло время показать Уильяму Уэртону, кто хозяин в блоке Е. Гарри, Зверюга и я позвали Дина и Перси. Помните, в блоке находились трое осужденных на смерть, поэтому и надзирателей дежурила полная команда. Наша смена началась в семь вечера и должна была закончиться в три утра, именно в это время чаще всего что-то случалось. Остальную часть суток дежурили две другие смены, составленные из надзирателей других блоков. Одной из них руководил Билл Додж. Такой порядок меня вполне устраивал, разве что я искал способ перевести Перси в одну из дневных смен, чтобы стало совсем хорошо. Однако это мне так и не удалось. Иногда я задаюсь вопросом, а произошли бы события, о которых я вам еще расскажу, если б я смог убрать Перси.

Так или иначе, пожарный кран находился в кладовой, неподалеку от Старой Замыкалки, и Дин с Перси потянули туда брезентовый рукав. Подсоединили к крану и остались там ждать команды. Зверюга и я поспешили к камере Уэртона. Тот по-прежнему стоял у решетки и лыбился во весь рот, с болтающимся между ног прибором, который он не удосужился убрать в штаны. Прошлой ночью, перед тем как уйти домой, я достал из изолятора смирительную рубашку и бросил ее на полку в своем кабинете, словно предчувствуя, что скоро она нам понадобится. Теперь я держал ее в руке. Гарри присоединился к нам, нацелив на Уэртона медный наконечник шланга, протянувшегося по Зеленой миле через мой кабинет до кладовой.

— Эй, как вам это понравилось? — спросил Дикий Билл и громко, как ребенок на карнавале, расхохотался. Смеялся он долго, до слез. — Быстро же вы прискакали. А я как раз готовлю вам кекешки. Мягонькие такие. Завтра я вас ими попотчую…