Зелёная нить прощения (СИ)

— Спасибо, что согласилась прийти, — прокашлявшись, сказал Максим. — Ольга, благодаря тебе я жив, и не знаю, смогу ли когда-нибудь вернуть этот долг… — тихо проговорил он и опустил взгляд. Уголки рта и верхние веки Максима были слегка опущены. — Понимаю, что ты должна ненавидеть меня, я и сам себя ненавижу и никогда не прощу за ту боль, которую причинил, — произнёс он уже громче и замолчал. Я тоже не нарушала тишины, зная, что голос предаст.

— То, что я хочу рассказать, — со вздохом продолжил Максим, — может показаться бредом или следствием сотрясения мозга. Не рассчитываю, что ты поверишь, но прошу выслушать историю до конца. — Максим посмотрел мне в глаза. Не знаю, устроило ли его увиденное, но я молчала, и он продолжил монолог.

— Тот день, когда ты сказала, что беременна, был самым прекрасным в моей жизни, — я дёрнулась, как от удара, не ожидая такого начала истории. Но Максим этого не заметил, погружённый в воспоминания. — Я считал себя самым счастливым человеком во всём мире: любимая женщина ждёт ребёнка, мы вот-вот станем супругами, мы молоды, успешны, полны энергии и сил, казалось, что весь мир лежал у наших ног… Я и не подозревал, что час расплаты так близок…

Тем злополучным утром вошёл в офис и увидел в приёмной Веру и странного мужчину в чересчур свободной одежде и с длинной бородой. Она сказала, что этот человек хочет участвовать в одном из наших проектов. Предложила выпить кофе и обсудить детали. Секретарша ещё не пришла и Вера сама вызвалась приготовить напитки.

Я выпил кофе. Тут-то всё и началось… — Максим замолчал и потёр виски. А когда снова заговорил, то смотрел мне в глаза.

— Бородатый мужчина начал что-то монотонно бормотать на непонятном языке, потом к нему присоединилась и Вера. Меня как парализовало. Кажется, я тогда даже моргать не мог. Чем дольше они говорили, тем сильнее разум окутывался туманом. А когда замолчали, то моя личность разделилась на две части. Одна беспомощно смотрела со стороны на то, что творила другая, и с ума сходила оттого, что не может вмешаться. А вторая половина беспрекословно подчинялась чужой воле. Наверное, так чувствуют себя шизофреники…

Я был очарован, околдован, пленён этой ведьмой, и делал всё, что ей хотелось. Врагу не пожелаю пережить такого, — Максим сжал кулаки и опустил взгляд. — Только сны были моими. Во сне я пытался звать тебя, объяснить всё, просить прощения и помощи…

Не знаю, какой чёрной магией Вера владела, но подчинять своей воле у неё получалось отменно. С каждым днём её власть становилась сильнее, а моё истинное «я» слабее.

Но незадолго до аварии иногда стал чувствовать твоё присутствие. И во мне родилась надежда, что оковы слабеют. Настоящим освобождением и подарком судьбы стала автокатастрофа…

Кома. Странное состояние. Я многое слышал и понимал, но не мог почувствовать тело, даже пальцем пошевелить не мог.

Однажды Виола рассказывала о том, как вы отмечали твой день рождения. И я на несколько секунд пришёл в себя. Правда, этого хватило только на то, чтобы прошептать твоё имя…

А потом пришла ты, — в порыве Максим протянул ко мне руку, но, с удивлением посмотрев на неё, медленно опустил на стол. — Оля, я слышал тебя, но как сквозь толщу воды…

Пока ты говорила, пытался разомкнуть губы, чтобы рассказать обо всём, но так и не смог произнести ни слова. Вокруг меня всегда была тьма, но вдруг появился необычный зелёный свет. Он мерцал вдалеке, а я старался ухватиться за него. Но свет погас так же неожиданно, как и появился.

Ты ушла, и я впал в отчаяние. Уходил в темноту всё дальше и дальше… А когда почти утратил надежду, то снова услышал твой голос и увидел зелёное свечение. В этот раз свет был ярче. Я приблизился к нему. Когда боль от зелёного свечения стала нестерпимой, я зажмурился, а открыл глаза уже в палате. И увидел тебя…

Ольга, ты спасла меня, хоть я и не заслуживал спасения, — Максим посмотрел на меня. От этого взгляда в горле встал ком. — Ты дала мне смысл жить и бороться, дала то, за что бороться, а я всё это в один миг разрушил… Потерял, хоть и не по собственной воле. И ненавижу себя за это.

Я недостоин ни одной пролитой тобой слезы. Мучительно сознавать, сколько боли тебе причинил. Лучше бы не выжил в этой аварии…

— Нет, не говори так, — прервала я его. — Я убедилась на собственном примере, что нет ничего дороже жизни. Что сделано, того уже не исправишь, но это не повод опускать руки.

Не знаю, как отнестись к этой истории, но в любом случае рада, что с тобой всё в порядке, — я хотела поверить ему, но боялась разочароваться. Нужно учиться если не на чужих, то хотя бы на своих ошибках.

Впервые за всё время, что я знала Максима, он выглядел беззащитным. Мне с такой силой захотелось прикоснуться к нему, провести рукой по ладони, но волосам, что я до крови прикусила губу. Срочно уходить, иначе он сломает последние остатки воли!

Но я не могла уйти, не рассказав Максиму, кто пытался убить его.